А ведь они действительно давно все решили. Клим уходил, оставив бывшей жене абсолютно всё для нормальной жизни, к слову, печать о разводе уже год как стояла у обоих в паспорте. Они прожили вместе десять лет, десять скучных пресных лет. Почти сразу разочаровавшись друг в друге, супруги спали в разных комнатах и смотрели по вечерам разные фильмы. По выходным ходили в разные бары, каждый со своими друзьями, общих, к слову, они не нажили. Очень часто Клим ловил себя на мысли, что стоит один раз вернуться из командировки пораньше – и брак закончится просто и молниеносно, но он постоянно оттягивал этот момент, сейчас сам не понимал почему.
Понимание к нему пришло во время празднования тридцатипятилетия Вики. Гомон ресторана, множество друзей жены обоих полов и горькое чувство, что он здесь чужой. Когда ему предоставили слово, Клим, к своему стыду, не знал, что ему говорить. Он видел перед собой совершенно чужого человека, про которого толком ничего не знал. Вика была красивой женщиной, возможно, даже очень красивой. В свои тридцать пять она выглядела лет на десять моложе. Стройное тело, белоснежная кожа и длинные черные локоны делали из нее роковую красотку. Именно её сказочная внешность и поспособствовала их такому стремительному сближению десять лет назад. Работала Вика в театре, или, как она сама любила говорить, «служила», в должности заместителя директора по развитию и организации зрителей. За последние десять лет Вика сделала головокружительную карьеру от простого кассира без образования до должности зама. Конечно, неглупый Клим понимал, что это, скорее всего, произошло не без чьей-то протекции, но ему было на это все равно. Даже когда на том злополучном дне рождения к нему в праздничной суете подсела неопрятная женщина и вызывающе сказала, что её муж изменяет ей с Викой, Клим, к своему стыду, не почувствовал ничего. Возможно, он уже давно отпустил её, номинально всё ещё числясь мужем. Клим не стал тогда выяснять отношения с Викой и портить ей праздник. Просто после, буквально спустя неделю, он молча подал на развод, принеся жене лишь копию своего заявления.
И вот тогда, полтора года назад, начался его личный ад. Виктория плакала и умоляла, прося второй шанс. Клим всерьез не понимал, зачем он ей. Большой любви жена к нему никогда не испытывала, в финансовом плане тоже была вполне независима. Он соглашался попробовать снова и снова. Раз пять до развода и раза три после, но ничего не менялось. Клим постоянно жалел её, и слезы были главным оружием брошенной женщины.
Но сегодня все изменилось, в душе он настраивался сказать Вике, что вновь случился провал и попытка начать все сначала в сотый раз не увенчалась успехом, в ответ же выдержать град её жалостливых слез. Но он услышал фразу, которая поставила всё на свои места. Как всегда, сработала пресловутая случайность. Недаром же есть поговорка, что случай – псевдоним бога, возможно, господь просто решил помочь Климу и освободить его.
Сегодня ему дали отпуск, и он, не веря в происходящее, так как отпуск у них на работе сродни второму пришествию, мероприятие планируемое, но неосуществимое, возвращался домой в приподнятом настроении. Ошалевший от такой новости Клим пришел домой неприлично рано. Открыв дверь своим ключом, он услышал, как жена на кухне разговаривает с подругой по телефону.
– Да, милая, мне он нужен как статус, разведенки – это неудачницы, как ты понимаешь, Потап свою грымзу никогда не бросит. Да, я думаю, что уговорю его снова расписаться. Да, тогда я не проконтролировала ситуацию, доведя её почти до провала, но я все свои ошибки учла, и больше такого не повторится. Потапы и тому подобные пусть меняются в моей жизни, а Клим должен быть постоянной величиной, константой, опорой, если хочешь. Детей, ты же знаешь, я не могу иметь, а пресловутый стакан воды подать в старости кто-то должен.
Клим стоял, замерев в коридоре, и на его душе становилось легче, всё, чем его шантажировала бывшая супруга, перестало иметь значение и лопнуло как мыльный пузырь.
И вот сейчас, собрав кое-как чемодан и оставив ключи на тумбочке, он стоял у подъезда и вглядывался в глубокое небо. Оно было как знак, что всё правильно, всё идет как надо. Впереди, конечно, его ждало множество дел, необходимость снять квартиру, обустроить новое жилище, наладить свой быт, но это были уже приятные хлопоты. Клим не делил с женой жилплощадь, хотя, по справедливости, квартира эта была куплена еще до встречи с Викой, но он считал, что это не по-мужски – оставлять женщину на улице.
Все эти мелочи Клим решил оставить на потом, сейчас же надо воспользоваться отпуском и съездить к родителям. Сколько он их не видел? Да скоро уже пять лет. Не позволяла работа, а к нему в Москву они ехать отказывались. «Ну что ж, – мысленно сказал себе свободный с этой минуты во всех отношениях мужчина, – едем в город Н».
* * *
Таша ничего не успела понять, только удивленные глаза подруги Ирмы да острая боль в шее. Мужчина в балаклаве ничего не говорил, он просто прижал её к грязной подъездной стене и, с усилием нажимая на шею, сопел от усердия. От него очень сильно пахло чем-то знакомым и добрым, и это так контрастировало с тем, что он делал, что мысли Наташи кидались в разные стороны. Когда Таша решила, что это конец, и мысленно попрощалась со всеми, её душитель резко обмяк и скатился на бетонную площадку старого подъезда.
– Привет, подруга, – испуганно сказала Ирма, держа в руке черный прямоугольник.
– Скажи, что я тебе сделала плохого? – спросила её Таша.
– Плойку не отдала, – серьезно ответила Ирма, рассматривая хулигана на полу. Это был худой мужчина, а на голове у него была шапка с прорезями для глаз.
– Ну, это не повод ждать, пока меня убьют, – посетовала Таша, собирая с пола свои вещи, они высыпались из сумки после встречи с душителем.
– Ну а я откуда знала, что это душегуб, – продолжала оправдываться подруга. – Думаю, в кои-то веки Ташка ухажёра нашла, стоят, обнимаются. Знаешь, я, увидев твои закатывающиеся глаза, очень тебе даже позавидовала, – рассказывала свою версию Ирма.
– И когда ты все-таки поняла, что пора спасать единственную подругу? – Таша уже собрала пакет с продуктами и подняла клетку с сусликом. Тот зыркал своими глазами-пуговками и был напуган не меньше своей новой хозяйки. Но больше всего она испугалась за сумочку для дочери. Видимо, день-неудачник все-таки решил её пожалеть, и подарок был в полном порядке.
– Сначала меня смутила его одежда, – повествовала Ирма, показывая подтверждение своих слов на лежащем мужчине, как учитель на доске. – Я даже подумала, что ты решила уже попробовать последний вариант.
– Что значит последний? – обиделась Таша. Разговор происходил по-прежнему над распластанным телом.
– Ну, крайний, не придирайся к словам, в общем, когда я поняла, что он нам не пара, я достала шокер. Таш, – Ирма наклонилась над преступником, – а что он хотел?
– Не знаю, – растерянно ответила потерпевшая, явно не понимая, за что пострадала.
– А что говорил? – продолжала допрос подруга.
– Молчал, – констатировала Таша.
