– Белла, прекрати. Я знаю, что ты имеешь в виду. Что у нас на среду?
– Элеонор рекомендовала меня… нас направо и налево. Только сегодня утром я получила по электронной почте три запроса, а в среду мы встречаемся с Алессандрой ди Фаголини.
Софи кивнула, внезапно отвлекшись на сообщение в телефоне.
– Успею!
Она быстра нажала на кнопку, но надежда сменилась острым разочарованием, когда на экране появилось не то имя.
Глава 30
В понедельник утром, когда Софи выходила из лифта, нутро у нее связало узлом, а по спине бежали мурашки. Нет, она будет держаться с ним спокойно и холодно. Огибая столы по пути через офис, она глянула на окно. Они же оба разумные люди. Они же когда-то были друзьями. Все будет хорошо… рано или поздно. Вот дерьмо! Он здесь! Сидит за своим столом. Выглядит… усталым. Выглядит как Тодд, каким был всегда. Боль пронзила ее сердце, едва не заставила застыть как вкопанную. Черт, ну почему все обязательно должно быть так плохо?
Все выходные ей находилось чем себя занять. В субботу вечером у Мэйзи якобы возникли проблемы с няней. Дети-двойняшки – беды в четырехкратном размере, а необходимость следить за ними – просто золотой стандарт по части поглощения внимания. Уэс попросил помочь ему посадить в горшки травы для следующей поставки, а Эдди настояла, чтобы Софи сходила на их мастер-класс посмотреть, как пекут рогалики. Несмотря на все это, было невозможно держать в узде мысли о Тодде, но увидеть его во плоти было гораздо хуже. С каждым ее шагом желудок у нее словно подскакивал и несколько раз переворачивался вокруг своей оси.
Заставив себя переставлять ноги, она подошла к их столам, и он поднял глаза.
– Привет, Софи. – Его улыбка была натянутой, и ей показалось, что на этот раз он выглядел неуверенно.
– Привет, Тодд.
Видите? Она способна не обращать внимания на бешено частящий пульс. Она способна вести себя нормально. Даже улыбаться, пусть улыбка только растягивала губы и вообще казалась пластмассовой.
– Как Марти? Ты с ним виделся?
По лицу Тодда разлилось облегчение.
– У него все хорошо. Правда хорошо. – Тодд закивал со внезапным энтузиазмом, с искренней улыбкой встретился с ней взглядом. – Он счастлив. Ему там нравится. Хочет остаться. – Он рассмеялся. – Ему нравится дисциплина. Нравится знать, где он, что он должен делать. Кто бы мог подумать?
– Ну, это… хорошо.
Неубедительно, Софи, неубедительно, но при виде такой внезапной, открытой улыбки трудно мыслить здраво. Вот почему она так любит этого идиота. Потому что он любит своего брата. И вдруг ни с того ни с сего она совершенно на него взбесилась. Ярость гудела в ней как рой рассерженных пчел.
– Ты мог бы дать мне знать, я ведь тоже за него беспокоилась.
– Я принес тебе кофе.
От резкой перемены темы у нее на мгновение пропал запал, и, опустив взгляд на пластиковый стакан в гофрированном «рукаве», она сумела только пробормотать:
– Я… я скучала по тебе в эти выходные.
И замерла. Гнев вскипел в ней еще яростнее. От его неуверенной улыбки у нее перехватило дыхание, а на грудь словно бы надавил камень.
– Я… Хочешь поужинаем сегодня вечером?
– Поужинаем? – Ее голос звучал хрипло и отстраненно, и это притом, что ей казалось, что лавина ярости вот-вот снесет ей макушку.
– Да. – Теперь в его голосе звучала уверенность, точно он преодолел первое препятствие и теперь все пойдет гладко. Вот оно, это легкое обаяние Тодда. Вот человек, которому все дается без труда. Никто никогда не говорил ему «нет». – На Фултон-стрит открылся новый бразильский стейк-хаус.
– И что потом?
От ее тихого-претихого голоса и практически убийственного тона его взгляд обострился, как у человека, который сообразил, что держит в руке гранату, но не помнит, вытащил ли чеку.
– Э-э… что ты имеешь в виду?
В ее мрачной улыбке сквозило самодовольство богомола, готового сцапать свою жертву. Может, она и любит его, но…
– После ужина? Обратно ко мне? Фантастический секс? Продолжить с того места, где мы остановились?
Тодд вздрогнул от ее отрывистых, жалящих вопросов, и его губы шевельнулись, точно он хотел что-то сказать, но понял, что лучше не надо.
– Только не говори, что скучал по мне, – с убийственным спокойствием продолжила Софи. – Ты сделал свой выбор.
– А что, если я ошибся? – Тодд как будто говорил искренне.
– Этого мало. Я поняла, что я все-таки из тех, кому либо все, либо ничего.
Тодд подался назад.
– О чем ты?
– Я хочу настоящих отношений. Таких, у которых есть потенциал, есть куда развиваться. Я хочу постоянства. Обещаний. Эксклюзивности навсегда.
В его глазах вспыхнула паника.
– Ты же знаешь, что я не могу.
– А я думаю, можешь.
Тодд покачал головой.
– Не могу.
Софи подхватила со стола стакан с кофе.
– Спасибо за кофе. Ты знаешь, где меня искать, – бросила она через плечо, направляясь к тестировочным кухням, где провела остаток дня.
– Софи? – Первое, что она увидела, вбежав в фойе отеля, было встревоженное лицо Беллы.
– Извини, что опоздала. Меня задержали, потом возникла проблема в подземке. Она уже здесь?
– Нет, слава богу. Я определенно не справилась бы с этим в одиночку.
– Конечно, справилась бы.
У бедняжки Беллы дрожали руки.
– Это же просто очередной свадебный торт.
– Только не этот. Я думала, что Элеонор – это круто, но тут… колоссально. Это Алессандра Ди Фаголини. – Глаза у Беллы расширились почти в карикатурные блюдца, и Софи сообразила, что что-то упускает.
– Ладно, я не знаю, кто это.
– Ты что, никогда не видела «Следующую супермодель Америки»? Она – верховный судья, хотя ей всего двадцать шесть. Да она и ее парень – как у вас королевские особы. Она проведет с нами собеседование, чтобы решить, стоит ли вообще пробовать с нами работать.
Судя по всему, заказ будет сопряжен с уймой проблем, но это уж Белле решать.
– И ты правда хочешь его получить?
– Шутишь? Это же крутой пиар. Они уже подписали контракт на свадебные фотографии с каким-то журналом! На шестизначную сумму! Наверное, я для них недостаточно громкое имя. Удивительно, что я вообще попала в их список. Они… – Белла осеклась и вдруг слабо пискнула.
Летящей походкой к ним приближалась высокая гламурная женщина с кофейной кожей. Бесконечные ноги сверкали в разрезе юбки, заканчивавшемся в нескольких дюймах от промежности. Кошачьи глаза, накрашенные золотыми и зелеными тенями, лениво и оценивающе блеснули, но она не произнесла ни слова.
