Рассказывая все это, молодой человек раскрыл черное окно системного менеджера и, поминутно вводя административные пароли, довольно бодро пробился через файловую структуру, нашел нужный каталог.
– Теперь распаковываем, меняем расширение и смотрим… – Он щелкнул клавишей и отступил.
В тот же миг Настю словно окатило кипятком. Она увидела на экране свою квартиру и себя саму, сидящую на диване в полном неглиже. Причем – в минуту слабости, которые порою наступают у одиноких женщин.
Комякина стремительно захлопнула крышку ноутбука и решительно потребовала:
– Сотри это! Немедленно!
– Конечно, уважаемая Анастасия Сергеевна, – поежился паренек, словно бы испытывая некое садистское удовольствие. – Ведь у меня в кэше все равно имеется еще одна копия.
Ифрит и вправду не смог сдержать наслаждения от неожиданно хлынувшей в его ауру энергии. Острой и едкой, раскаленной страхом и готовностью к схватке. Сила невеликая, но очень приятная и яркая, буквально спасительная для изголодавшегося хищника.
Между тем, женщина – к ее собственному удивлению – неожиданно быстро успокоилась. Правда, тело ее все еще горело от первого испуга – и от того резким контрастом по спине между лопатками прополз ледяной холодок неприятного предчувствия.
– Чего ты хочешь? – хрипло спросила Настя.
– Это будет отличная иллюстрация к моему завтрашнему инструктажу по информационной безопасности! – Молодой человек открыл ее ноут, опять застучал клавишами. – АНБ без этой записи как-нибудь обойдется, я ее сейчас затру, а вот всем остальным работникам «Домдорстроя» будет очень полезно убедиться на реальных фактах, к чему приводит подобная беспечность в отношении компьютерной техники. Вы, Анастасия Сергеевна, наверняка считали себя в полной безопасности у себя в высотке. Ведь там физически невозможно заглянуть в окно! Не стеснялись, позволяли себе вольности. И вот поди же ты – внезапно обнаружилось целых полтора часа интереснейших видеозаписей!
Главбух представила себе Костю, Валерьяныча, кладовщиц, инструментальщиков – всех остальных сотрудников их конторы смотрящими видео, на котором она танцует без одежды, делает стойки, играет сама с собой, и женщину снова бросило в жар. Она скрипнула зубами, сделала глубокий вдох, беря себя в руки, и размеренно спросила:
– Что ты хочешь за эту запись, Михаил? За то, чтобы никому ее не показывать?
– Вас, Анастасия Сергеевна, – так же сдержанно, словно через силу ответил парень.
– Я заплачу за эту запись тридцать тысяч рублей, – пообещала бухгалтер. Не услышала ответа и предложила: – Пятьдесят тысяч?
– У меня есть шанс овладеть женщиной, о которой я не смел даже мечтать, – спокойно и твердо произнес молодой человек, все еще работая с компьютером. – Успешной, красивой, богатой, благородной. Восхитительной. Неужели вы думаете, Анастасия Сергеевна, что подобную удачу я променяю на самые обыкновенные деньги?
Жар сменило отчаяние, а с ним и ощущение полной безысходности. Настя поняла, что ей придется подчиниться. Иного способа скрыть запись от посторонних ее пылающий разум не мог найти при всем своем старании. Женщину снова бросило в холод, потом обратно в жар. Он сглотнула, поднесла пальцы к горлу, расстегнула пуговицы ворота… На миг замерла, увидев, что с Михаилом творится что-то странное. Паренек весь напрягся, опустил веки и с тихим посвистом втянул в себя воздух…
Это да – ифрит никак не ожидал, что поток энергии, ударивший из попавшейся в капкан жертвы, окажется столь ярким и сочным! И еще меньше он ожидал того, что их общая аура, его связанная с женщиной в единое целое энергетика, передаст ему не только силу – но и все Настины эмоции и переживания. Ее отчаяние и ужас, ее страстное желание вырваться из ловушки и ее лютую ненависть к шантажисту!
Чувство оказалось столь сильным, что в порыве бешенства ифрит готов был убить на месте мерзкого наглеца! Убить самого себя! И, наверное – и впрямь убил бы. Однако человеческое тело не очень приспособлено для того, чтобы воевать с самим собой…
– Что с вами? – забеспокоилась Анастасия.
Бешенства, ярости, отчаяния в ее душе уже не осталось – ибо ифрит высосал все эмоции женщины вместе со взрывом энергии. Впитал вчистую, словно пересохшая губка. И потому она выглядела всего лишь слегка обеспокоенной.
Михаил тоже взял себя в руки, резко выдохнул и мотнул головой:
– Нет-нет, только не здесь! – сказал он своей жертве.
– Это ведь тогда не ночь любви получится, а чистая профанация. Такой шанс, как сегодня, выпадает раз в жизни, и я не хочу профукать его впустую. Хочу, чтобы все было по-настоящему! Чтобы навсегда запомнилась каждая минута, чтобы ни одно касание не пропало впустую.
– Объясни по-человечески, – попросила Настя, с облегчением опуская руки.
– Я сейчас вызову такси, и мы поедем к вам. А вот этого гада, – Михаил кивнул на ноут, – оставим здесь, чтобы не подглядывал. Там, в настоящей спальне, на настоящей постели, вы будете принадлежать мне с сегодняшнего вечера и до завтрашнего рассвета. Вот такие мои условия. Моя мечта в обмен на мое молчание. Согласны?
Женщина ничего не ответила, однако молодой человек все равно достал телефон и поднес к уху:
– Диспетчер? Примите заказ.
* * *
Поздние улицы оказались свободными, машина промчалась по ним почти без остановок – и уже через полчаса тюменский программист и главбух вошли в квартиру. Анастасия бросила ключи на полку под зеркалом, сняла туфли, с напускной небрежностью сообщила:
– Я в душ, – и прошла в ванную. Открыла воду, уткнулась лбом в стекло висящего над раковиной зеркала.
Сердце бешено стучало, отдавая толчками в виски и бедра, лицо горело. Мысли женщины роились вокруг «ткнуть ножом, позвонить, отравить, ударить», но каждый раз все идеи упирались в неизбежное: будет труп, будет следствие. И видеозапись найдут, вычислят, запись станут смотреть многие десятки посторонних, равнодушных к ней людей. Смеяться, рассказывать, переписывать друг для друга, показывать свидетелям и экспертам, приобщать к делам. Кто-нибудь, конечно же, выложит в интернет. И тогда ее увидят вообще все!
Даже если обратиться к Сатару – забрав парня, бандиты обязательно попытаются выяснить, в чем дело? Михаил, конечно же, молчать не станет. И тогда запись все равно пойдет по рукам.
Настя разделась, шагнула в черную дизайнерскую ванну, открыла душ, зло выдавила на губку горсть крапивного шампуня и принялась яростно тереть тело. Ненависть, отчаяние и бессилие сплелись в ней клубком бешеной безнадежности. Женщина чувствовала себя цесаркой, которая сама себя ощипывает к хозяйскому ужину. Причем без наркоза.
Устав полоскаться, она вытерлась, накинула на плечи халат, вышла в большую комнату и, пытаясь удержать хоть какую-то видимость владения ситуацией, сказала парню:
– Иди вымойся.
– Конечно, Анастасия Сергеевна, – слегка кивнув, подчинился паренек и вышел из гостиной.
