Совершенно не отдохнувшая за ночь, измученная бессонницей, Лена вошла в свой кабинет. Утром она пробовала несколько раз дозвониться до Олега, но телефон упорно не отвечал. Механический голос в трубке нудно объяснял, что абонент находится вне зоны действия сети. Зло запихнув ненавистный мобильник в сумочку, Лена отправилась в больницу. Распахнув окно, она недолго смотрела на первые пожухлые листочки на березе и с ужасом представила, как очень скоро вот так же, как и на этом дереве, первая седина тронет ее русые волосы. Она станет с ней бороться, закрашивать, но время неумолимо, следом появятся морщинки, сначала вокруг глаз, а дальше больше, станет дрябнуть кожа на шее, на руках, и в конце концов на нее перестанут обращать внимание мужчины. Она останется одна. Не будет у нее ни семьи, ни мужа, ни детей. Нечаянная слеза скатилась по щеке. Лене стало невыносимо жалко себя, она уже была готова расплакаться, но за спиной скрипнула дверь.
— Елена Владимировна, здравствуйте! — раздался голос медсестры.
— Доброе утро, Полина, — ответила Лена, не оборачиваясь.
— Вы чем-то расстроены? — не унималась медсестра.
— Нет, просто что-то в глаз попало. Пушинка, наверное.
— Елена Владимировна, а что у вас с тем мужчиной на серой «Хонде»? Это ваш жених?
— Полина! Не лезь в чужие дела! Вообще, с чего ты взяла, что у меня с ним что-то было?
— Да просто видела вас вместе. И еще вчера вечером вы же к нему стучались? Возле ратуши!
— Ты меня видела?! — удивилась Лена.
— Конечно! Я с другом в машине сидела, разговаривала, а вы…
— Знаешь, Полина, забудь об этом и мне никогда не напоминай!
— Вы с ним поссорились? Вот у меня как-то был парень…
— Полина, заканчивай, я уже все сказала. Пошли работать.
Марат связался с Варварой сразу же, как только убедился в том, что ошибки быть не может.
— Хочешь сказать, что она его женщина? — уточнила Варвара.
— Без сомнений. И ты оказалась права, она ждет курьера именно сегодня.
— Марат, неужели ты так еще не понял, что я никогда не ошибаюсь? Продолжай наблюдение. И, кстати, уточни, где живет эта мадам. Не исключено, что придется задействовать и ее.
— Варвара, не хватит ли крови? — выразил сомнение Марат.
— Не тебе решать. Ты должен только выполнять мои приказы! — резко оборвала его Варвара.
В машину, где ожидала его Полина, Марат вернулся злой. Он никак не мог смириться, что его полностью подмяла под себя Варвара. Вот только, на свою беду, попался он к ней на крючок совершенно примитивно. Когда его выгнали из комитета за банальную взятку, Марат был уверен на все сто, что просто попал под очередную кампанию. Поэтому и на предложение Ивана согласился без колебаний. Терять все равно нечего, а деньги Иван предложил большие. Если бы тогда Марат знал, что игра с самого первого хода задумана Варварой, то крепко бы призадумался. Впрочем, о ней он в то время совершенно ничего не знал. Воспринял ее простой горничной. Да, чертовски красивой, но не более того. Игра в кошки-мышки продолжалась больше года, а после…
Теперь уже деваться некуда. Она держала Марата на коротком поводке и не давала ему ни единого шанса вырваться.
— Ты что сам не свой? — спросила Полина.
— Тебя это не касается. Поехали к тебе?
— Ты что, Марат?! У меня же мать дома!
— Ну, как хочешь! Тогда я тебя отвезу и поеду на работу.
— Ты же обещал!
— Планы изменились.
Избавившись от Полины, Марат вернулся на Соборную. «Хонды» курьера все еще не было.
Олег проснулся поздно. Не торопясь умылся, привел в порядок одежду, плотно позавтракал в кафе и спустился к машине. Ехать в город пока не имело смысла. Встреча назначена на вечер, а светиться было явно ни к чему. Не зная, чем себя занять, он выехал на кольцевую и неспешно покатил к реке. Солнце припекало все сильнее, впору включать кондиционер.
В старых карьерах Олег когда-то давно ловил вместе с отцом карасей. Уже нет отца, а карьеры все те же: крутые, обрывистые берега, огромное зеркало темной воды, высоченные сосны на круче. Остановив машину на небольшой поляне, Олег по незаметной тропе спустился в карьер. Огромные валуны выработанной породы загораживали подход к воде. Осторожно, стараясь не соскользнуть с вытертого до зеркального блеска доломита, Олег спустился до самого озера. Глубокая, почти черная вода плескалась у самых ног. Опустившись на корточки, он долго вглядывался в многометровую глубину, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. Солнце поднималось все выше, но толща воды оставалась совершенно черной. Где-то там, на огромной глубине, ворочались в тине толстые, неповоротливые рыбины. Как славно было бывать здесь вместе с отцом! Иногда, несмотря на то что до города рукой подать, они оставались ночевать прямо тут, у самой воды. Разжигали костер, жарили на углях пойманную рыбу, смотрели на яркие июльские звезды и говорили.
Олег присел на камень, достал сигареты и долго крутил пачку в руках. Это может показаться смешным, но сегодня он больше всего на свете хотел вернуться в прошлое, в то время, когда были живы родители, когда вся жизнь была впереди, такая светлая и долгая. Слишком много ошибок он начал совершать последнее время. Попал в больницу по собственной глупости, не смог признаться в любви Лене, а теперь еще и эта флэшка, будь она трижды неладна!
Вчера он с вечера отключил телефон, справедливо рассуждая, что отсутствие связи не позволит комитетчику перенести встречу с ним на другое время. Кроме того, уж кто-кто, а Олег прекрасно понимал: телефон при разумном подходе — прекрасный радиомаяк. Сейчас, как ни сильно было желание позвонить Лене, он так и не включал мобильник.
Как ни основателен был завтрак, но голод все чаще напоминал о себе. Решив не испытывать себя в очередной раз на прочность, Олег направился в город. До встречи оставалось всего три часа, изменить, как он считал, уже ничего не возможно. Сидя в кафе, он принял решение позвонить Лене. В ближайшем киоске купил таксофонную карту, отыскал работающий телефон-автомат и в течение двадцати минут упрямо набирал рабочий номер Лены. Трубку, к сожалению, так никто и не поднял. Расстроенный, Олег вернулся в машину.
— Что все это значит, Денис? — возмущенно спросила Лена.
— Ничего. Так нужно! — буркнул он и, отводя глаза, сел напротив.
Широкоплечий детина по-прежнему перегораживал собой дверь. С самого момента вторжения он не проронил ни слова. Лишь когда Лена попыталась толкнуть его в каменную грудь, беззлобно хмыкнул и, словно пушинку, отбросил от себя.
— Денис! Я требую объяснений! Вы врываетесь ко мне домой! Распоряжаетесь здесь! Что вам, в конце концов, нужно?
— Елена Владимировна, если вы не хотите неприятностей, то лучше замолчите. Мы сейчас тихо соберемся и поедем в одно уютное место. От вас зависит, как с вами будут обращаться.
