— А чем вы занимались? — спросила женщина в красном.
— Это моя жена — Сунгар. Познакомься, любимая — это внук Батыра Дугур-Намаева с которым я должен был встретиться на следующей неделе и обговорить возможность сделки.
Она мне не нравилась. Ее взгляд обращенный на Хана был каким-то…каким-то острым, пронзительным. Я бы сказала ядовитым.
— Да, дед хотел с вами обговорить некоторые детали бизнеса.
— Какого бизнеса? — заговорила Сунгар, — Он хотел предложить мне купить вас в мою коллекцию бойцов?
Улыбка исчезла с лица Хана, и он обернулся к женщине, а она продолжила, не обращая внимание на застывший взгляд своего мужа:
— Дорогой, я готова заплатить целое состояние лишь бы он, — кивнула с пренебрежением на Тамерлана, — согласился драться в моем отряде. Спроси у него сколько он хочет за бой. Я заплачу любые деньги.
Я услышала, как заскрипели челюсти моего мужа, и он слегка наклонил голову, глядя исподлобья на жену Алмазбека.
___
*1 — Вальс Хачатуряна к драме М.Ю. Лермонтова Маскарад.
Глава 16
Смотреть на него доставляло мне глубокую радость — волнующую и вместе с тем мучительную, драгоценную, как золото без примеси, но таящую в себе острую боль. Удовольствие, подобное тому, какое должен испытывать погибающий от жажды человек, который знает, что колодец, к которому он подполз, отравлен, но все же пьет божественную влагу жадными глотками.
Шарлотта Бронте
— Я буду драться за тебя только тогда, когда ты станцуешь для меня стриптиз, но при этом твои сиськи не будут так обвисать, задница станет чуть поменьше, а вставные зубы не будут блестеть лакированной эмалью, старая сука!
Это звучало так зловеще, что даже у меня застучали зубы. Я испугалась. Лицо Хана стало звериным, заострились все черты, и он напоминал мне ощетинившегося зверя перед смертельным прыжком.
— Ты…ты…ты! — глаза Алмазбека не просто округлились они выпучились и вылезли из орбит, он кинулся к Тамерлану, но тот отшвырнул его с такой силой, что он вылетел к столам и прокатился по мраморному полу. На Хана набросились охранники, но он размел их как надоедливую мошкару. Двинулся к женщине, которая отступала назад и трусливо оглядывалась по сторонам. Она думала, что ее статус и высокое положение ее мужа позволяют говорить все что вздумается, но это никогда бы не сработало с Ханом. Ему плевать кто перед ним, его не волнуют должности, чины, количество нулей на банковских счетах. И сейчас я видела необратимость в его взгляде. Он кажется мог размазать по стенке и эту женщину.
— Тамерлан, не надо, — я повисла у него на руке, пытаясь остановить это торнадо до того, как разрушения будут несовместимы с жизнью. Думала он и меня отшвырнет, но Хан остановился. Тяжело дыша смотрел на Сунгар, сжимая кулаки.
— Твои воины бездарные, жирные туши, которых тренировали тупые, ленивые свиньи. Только глупая баба могла набрать горы мускулистого мяса для боев. Они годятся лишь для обложек журналов по бодибилдингу. Я не стал бы у тебя драться даже если бы подыхал с голода. А теперь пошла на хер отсюда, шавка!
Повернулся к охране:
— Банкет окончен. Выведите господина Алмазбека и его…сучку из зала. Если не захотят уходить гоните палками, как вшивых собак.
— Сукин сын! — прошипела женщина, — Ты еще об этом пожалеешь! Плебей! Тупой, вонючий плебей! Твое место в звериной яме! Мы тебя закопаем…запомни мои слова — закопаем! Ты окажешься в могиле раньше, чем успеешь глазом моргнуть!
— Пошла вон! Тявкай за дверью!
Их выводили под руки, а на полу валялась обездвиженная охрана Алмазбека. Пятерых из которых уложил мой муж. После инцидента остался осадок, какой-то ядовитый привкус на языке, словно я выпила горечи большими глотками.
Я гладила Хана по руке, а он стоял со сжатыми кулаками и смотрел как уводят скрученных людей Алмазбека.
— Шмара…старая тварь. Она это сделала нарочно. Не знаю, блядь, зачем, но нарочно.
— Чтобы сделки не состоялось? — тихо спросила я.
— Да. Именно. Она сорвала сделку и…она знала, что я так отреагирую.
Судорожно глотнула воздух и прижалась всем телом к мужу, чувствуя его напряжение и то как он весь дрожит.
— И что теперь?
— Ничего. Придется искать других партнеров и готовится к войне. Я должен был устранить конкурентов, а вместо этого приобрел врагов в их лице.
— Но это она тебя спровоцировала.
— Именно.
Выхватил сотовый, набрал кого-то:
— Узнай мне все о жене Алмазбека. Все. Вплоть до того, как часто она срет и не начался ли у нее климакс. Все. Интересно, не интересно. Полное досье. Времени тебе — до моего возвращения.
Сунул сотовый в карман и повернулся ко мне, хищно раздул ноздри и прихватил меня за затылок обеими руками, привлекая к себе.
— Я хочу тебя трахать. — жадно впился в мой рот, проталкивая глубоко язык и сжимая мои ягодицы обеими ладонями, — Поехали домой.
***
— Если узнаю, что ты мне лжешь, Ангаахай, я раздеру голыми руками твою грудную клетку и сожру твое сердце. — прохрипел мне в волосы, а я сильнее прижалась к нему и по мере того, как он все больше трясся, я переставала дрожать. И напрасно переставала. Мои круги ада только начинались.
Быть невестой дьявола ничто по сравнению с тем, что ждет жену дьявола.
Он разжал руки и чуть пошатнувшись отстранился назад, достал с кармана рацию и отчетливо произнес.
— Принеси мне в лабиринт лопату. Поострее, здесь земля сухая. Могилу буду копать.
И поднял на меня взгляд из-под свисающей на лоб челки, а я ощутила, как все мое тело обдало ледяным холодом ужаса.
Он копал яму молча, я тоже молчала. Смотрела как напрягаются его огромные сильные руки, как бугрится мышцами под взмокшей рубашкой сильная спина. Момент, когда мне показалось, что я в безопасности в его объятиях развеялся, как тонкая дымка и следа не осталось. Что ж, значит такова моя участь и в этот раз это мой выбор. Я повернулась к памятнику и посмотрела на тонкие черты лица женщины, на слезы в ее глазах, на скорбную складку в уголках рта. Она стоит на коленях, ссутулившись, с поникшими плечами и мокрыми волосами и тянет руки куда-то или к кому-то…к кому-то, кого любит всем сердцем. Подножие памятника увито мелкими дикими розами, острые шипы охраняют строение. Перевела взгляд на руки Хана — исцарапаны до крови, чтобы стать перед памятником на колени ему нужно было развести в стороны кустарники. Я не раз видела эти царапины и никогда не знала откуда они появились.
Что за страшную тайну скрывает этот мужчина, какое лютое зло произошло с ним и сделало его настолько жутким и диким, захватило всецело и наполнило густым, липким мраком? Мне казалось эта тайна спрятана здесь, за гладкой мраморной женщиной, внутри нее. Он похоронил свою боль и приходит молиться ей так чтоб никто не видел. И меня он тоже закопает прямо здесь…если не произойдет чуда. Но в чудеса я уже давно не верила.
