— Не больно?
И совершенно не задумываясь подула на рану. Хан отпрянул назад и сдавил мою руку.
— Что? Болит, да? Я осторожно.
Перевела взгляд на его глаза и не смогла моргнуть, как загипнотизированная. Еще никогда я не видела у Хана такого взгляда, как будто удивленного и озадаченного. Вблизи у него оказались очень длинные ресницы, загнутые кверху. Как у девушки. Сейчас его глаза не были угольно-черными. Они были насыщенного каштанового цвета с красновато-золотистыми вкраплениями. Красивый цвет. Необычный. Радужки казались бархатными и очень глубокими.
— Я подую.
Коснулась снова ваткой и подула.
— Зачем?
— Не так больно, — сказала я и протерла с другой стороны от раны. — когда я была маленькой и сдирала колени мама дула и не так щипало.
— Зачем тебе это? Какая разница?
Застыла с ватой в руках.
— Что зачем?
— Вот это все.
Кивнул на вату и снова смотрит на меня, чуть наклонив вперед голову и прожигая своими невыносимыми глазами. Как будто ищет во мне что-то.
— Раны надо промыть иначе будет заражение и может загноится и…
— Ты дура?
Сцапал меня за плечо, не давая к себе прикоснуться.
— Или притворяешься?
Опустил мою руку вниз и завел мне за спину, дернул к себе.
— Зачем тебе протирать мне раны, дуть на них? Что тебе от меня надо? Отвечай!
И я разозлилась, сильно и неожиданно резко, не знаю, как, но вырвала руку из его цепких пальцев.
— Потому что вы человек, и я человек, и я оказываю вам первую помощь, ясно? И не надо искать каких-то смыслов. Не судите других по себе. Дайте закончить!
Ткнула ваткой в рану на лбу, и он дернулся от боли.
— Терпите! Надо продезинфицировать! И не дергайтесь! — рыкнула на него и тут же испугалась, аж похолодела вся. Он же сейчас мне шею свернет. Я сумасшедшая! Ааааа мне страшно! Зачем я это сказала? Он же меня убьет!
Но Хан опустил веки и стиснул челюсти.
— Дезинфицируй.
Прошлась осторожно еще раз по ране и тронула новым тампоном вспухшую губу. И тут же снова непроизвольно подула, обхватив другой рукой лицо Хана. Когда дула его сочные губы с резко очерченным ярким контуром слегка подрагивали. Вспомнила что они очень мягкие и гладкие если их касаться губами и кровь прилила к щекам. Внутри не возникло неприятного ощущения, как тогда, когда он сам касался меня.
— Хорошая, заживляющая мазь и совсем не щиплет. — пробормотала себе под нос, стараясь больше не смотреть Хану в глаза.
Замазала ссадину на губе. Невольно убрала со лба пряди волос, чтоб не налипали на рану. Заклеила кусочками пластыря, сведя края раны вместе. Поглаживая его волосы, успокаивая и не понимая, что делаю это. Пока не заметила и не одернула руку. Все это время он смотрел на меня из-под прикрытых век. Когда я закончила и положила вату на стол Хан встал со стула и тут же возвысился надо мной, как скала.
И страх тут же вернулся, особенно при взгляде на его жуткие глаза, горящие каким-то странным огнем. Он смотрел на меня так… как никогда раньше не смотрел и мне опять стало страшно. Благими намерениями устлана дорога в ад и он сейчас распластает меня на кухонном столе и отымеет как и всегда с особой жестокостью.
Но вместо этого мужчина подхватил свою рубашку и направился к выходу из залы. А я стояла у стола с окровавленными тампонами и не понимала, что сейчас произошло на самом деле… Он не тронул меня. Снова.
Несколько ночью я по-настоящему выспалась. А утром вышла в сад, предварительно осмотревшись по сторонам в поисках «милой домашней» кошечки Хана и охранников, которые прохаживались по двору, появляясь из-за угла, как призраки. Все они ступали неслышно, словно крадучись. Я никогда не успевала их услышать или заметить. Чаще они вырастали как из-под земли и вежливо склоняли голову, когда я проходила мимо.
Ноги сами повели меня к озеру, я взяла с завтрака кусочки хлеба и спрятала в карман. Нет, я не шла посмотреть на лебедя, точнее, не только на него, я шла искать девочку. Она жила в пристройке в одноэтажном домике, спрятанном за яблонями и абрикосами, с решетками на окнах и массивной дверью. Здесь постоянно прохаживался охранник. Окна продолговатого здания выходили к озеру и мостику, на котором я ее и увидела впервые. Не знаю зачем пошла туда, понимая, что Хану это не понравится, но я не могла не пойти. Назовите это как угодно любопытством, желанием не умереть здесь в тоске и одиночестве и… каким-то болезненным желанием узнать хоть что-то о нем. Увидеть своего мужа с иных сторон. У меня не оставалось выбора, кроме как принять свое положение и пытаться выжить, а иначе как узнать того, чьей женой я являюсь, я не представляла.
И мне казалось, что маленькая девочка может открыть мне несколько секретов и приподнять завесу тайны, черное полотно неизвестности, за которым прятался самый страшный человек из всех, кого я знала.
Я зашла на мостик и посмотрела на птицу, плавающую по зеркальной глади воды. Гордый, красивый и одинокий лебедь, с блестящими перьями и красным клювом, словно окрашенным кровью, скользил между опавшими лепестками роз такого же кровавого цвета… Я так и не поняла почему Хан убил лебедку… как и не поняла, где сейчас мать девочки. Если она жива, то рано или поздно появится и внутри появилось неприятное ощущение….судя по красоте маленькой Мулан ее мать должна была быть невероятной красавицей. Как к ней относился Хан? Он любил ее? Был ли он с ней так же жесток, как и со мной? Или к «своим» женщинам он относится иначе? Почему они не вместе?
Я не понимала почему при мысли об этом внутри все неприятно напрягается и хочется отогнать подальше мысли о матери Эрдэнэ.
Бросила кусочек хлеба в воду, но лебедь не сразу и с опаской подплыл к нему, осмотрелся и склевал крошки. Я бросила еще. Обернулась на окна — темно и никого нет. Девочка сказала, что ей запрещено выходить, когда у Хана кто-то гостит. Но ведь я не гость. Я надолго. Или… все же нет? Как быстро перестаешь думать о смерти, как быстро разум ищет способы избегать страшных мыслей. Так и я вдруг решила, что опасность миновала… и почему? Только потому что Хан не свернул мне вчера шею?
Обернулась снова на окна и увидела ее. Девочка появилась у окна и прижалась к нему лицом. Заметила меня. Я помахала ей рукой, но она не махнула в ответ. Просто наблюдала за тем, как я кормлю птицу. Маленькая пленница золотой клетки. В чем-то мы с ней похожи.
Спустилась вниз к кромке воды и снова бросила птице хлеб. Та подплыла ближе и в этот раз уже осмелилась подобрать еду почти рядом со мной. Но едва я протянула руку, как птица взмахнула крыльями и спряталась в кустах. Приподнялась и увидела, что девочка так и стоит у окна, приложив к стеклу маленькие ладошки. Я осмотрелась в поисках охранника и когда никого не заметила все же решилась пойти к Эрдэнэ.
