— И в чем подвох?
— Ни в чем. Говорит дочь в девках засиделась. Предложил взять, и я согласился.
— Вместо меня?
— Вместо тебя. Брак — это тоже бизнес в какой-то мере.
* * *
Она ему понравилась. Насколько вообще могла нравится женщина такому, как он, чей опыт ограничивался проститутками и шлюшками. Кто никогда не целовался потому что брезговал дотрагиваться до продажных девок, а с нормальных отношений никогда не было. Чимэг — милая, молчаливая, невысокого роста, крашеная блондинка с раскосыми темными глазами, пышным телом и роскошным задом. Он лишил ее девственности в первую брачную ночь и уехал на сборы перед турниром. Не видел около месяца, а когда вернулся решил, что будет хорошим мужем. Не таким, как его проклятый отец и даже дед. У него все иначе, как у людей.
Осыпал жену подарками, золотом, бижутерией, дорогими шмотками, подарил три тачки, меха, гаджеты. Хотел, чтоб она была счастлива. Чтоб ей было с ним хорошо. Но хорошо было только ему и то условно. Она тратила его деньги налево и направо. А по ночам ложилась на спину и раздвигала ноги, молча позволяя ему себя трахать или становилась на четвереньки и оттопыривала задницу. Без эмоций, без страсти. Иногда поскуливала, когда он злился на этот холод и намеренно натягивал ее яростно и жестоко, долбился по самую матку отбойным молотком, удерживая ее за волосы и оставляя синяки. Хоть какие-то эмоции. Все так же без поцелуев и ласк. Ничем не отличаясь от шалав.
У нее все было маленькое там, узкое. По началу он старался быть нежным, старался даже заставить ее испытывать удовольствие, но у него не получалось. Или ей это было не нужно. Впрочем, он привык. Быть им ненужным. Насрать. У него есть то, что нужно им всем — жирный кошелек, набитый золотом и увесистая фамилия под гнетом которой прогнется каждая тварь.
Да и секс можно получить где угодно и от кого угодно. Если он хотел, чтоб под ним выли и стонали, то шел к блядям. С Чимэг он выполнял долг и делал наследников. Но иногда, когда накрывало, брал ее с особой жестокостью, вгонял член по самые гланды, чтоб давилась до рвотных спазмов, и трахал часами во все дырки так, чтоб она потом сутками отлеживалась в постели и принимала у себя врача. Пару раз ей наложили швы, но он не расчувствовался разве что дал ей перерыв от себя и не входил к ней в спальню. Ничего, она тратит предостаточно его денег, чтоб терпеть. Чимэг действительно ни на что не жаловалась. Она была прекрасной хозяйкой, гостеприимной, красивой, ухоженной.
И он постоянно думал о том, что это с ним, блядь, что-то не так. Он не такой. Уродливый, неотесанный, огромный. Если бы не его бабло, то эта миниатюрная сучка с ним бы не жила и замуж не вышла. Никто бы по доброй воле не вышел. И по хуй.
Он перестал ее драть, когда она забеременела. Они ждали сына. Тамерлан мечтал о мальчике, представлял себе, как воспитает из него свое продолжение, мужчину. Он взрослел и вместе с возрастом пришла ответственность за себя, за семью, за будущее потомство. Уже самому захотелось осесть, и он оставил спорт. Дед радовался. Родственнички рвали и метали, но виду не подавали.
Хан купил огромный дворец. Шикарнейшее, громаднейшее чудовищно красивое строение. Множество спален, три необъятных этажа, десятки комнат, которые никогда не станут жилыми разве что наступит средневековье и дворец станет пристанищем самого царя и его двора. Хан украшал жилище, скупал антиквариат, красивые статуи, дорогущие картины, эксклюзивную мебель, дизайнерские ковры, сотканные лично для него, стоящие баснословных денег. Он даже приказал сделать искусственное озеро и запустил туда пару лебедей.
У него было все, что может пожелать человек. Свои тачки, три бассейна, четыре конюшни с самыми породистыми лошадьми, десять из которых неизменно участвовали в скачках. Но иногда он все же возвращался к боям. Чувствовал, что ему надо. Выпустить пар. Набить морду, сломать кости. Несколько дней в году он уезжал на один из турниров и дрался до полусмерти.
Перед родами решил, что уедет в последний раз. Родится сын и с боями будет покончено. Тамерлану даже казалось, что его жена начала меняться и между ними появилось некое тепло. Нечто похожее на привязанность. Пару раз он приходил к ней в спальню, и она с удовольствием отсасывала ему так, как он любил, даже старалась. Иногда он клал руки к ней на живот и слушал как бьется его сын внутри ее тела. Врач обещал им сына. Хан даже придумал ему имя и представлял как научит драться.
Чимэг родила пока он был на турнире в Тунисе. Без нормальной связи. Он даже не знал, что стал отцом… Не знал, что начался обратный отчет до того момента пока человек в нем захлебнется в вонючем болоте из грязи и предательства и возродится чудовище.
Почуял неладное еще в аэропорту, когда приземлился личный самолет и начальник охраны склонив голову проблеял, что Чимэг исчезла из роддома.
Он мчался туда как бешеный, сломя голову, продрался в больничный покой, расшвырял врачей, втиснулся в отделение для младенцев и застыл возле кювеза, где лежала его дочь. Она родилась недоношенной с врожденной аномалией — у нее не было обеих ног чуть выше колен и пальцев на правой руке. Позже врач объяснит, что это генетическое заболевание и чаще всего оно встречается в семьях с кровосмесительными браками.
Он еще не совсем понял, что происходит… понять не мог куда исчезла его жена. И не сразу поверил даже когда увидел своими глазами, как она собирает вещи, как лихорадочно одевается, звонит кому-то и удирает из больницы через черный ход, даже не попрощавшись с их новорожденной дочерью.
Потом Хан узнает, что она обнулила все свои счета еще до родов, вскрыла в доме сейф и забрала золотые слитки… а вместе с ней исчез и ее доктор, обещавший им здорового сына.
Он нашел их обоих через три месяца. В Таиланде на курорте. Она к тому времени сменила имя, как и ее доктор. Хан следил за ними сутки. В их номера поставили жучки и камеры, и он слушал как она стонет, как орет, как кончает, как с упоением сосет член своего гребаного любовника и просит отодрать ее пожестче. Потом они разговаривали… о нем. Как специально, словно подписывая себе смертный приговор и пробуждая в нем зверя.
— Я ждал пока это случится. Ждал, когда ты уйдешь от него ко мне!
— Я не смогла больше… Не смогла ждать пока сдохнет его дед. Нам хватит и этих денег до конца жизни. Когда он выкупил эти слитки я поняла, что это конец… что рожу эту … и сбегу с тобой, любимый.
— Не скучаешь по дочери?
— По этому уродцу? Нет. Я испугалась, когда увидела ее. На него похожа. Ничего моего. Волосатое чудище. От ублюдка могли родиться только уродцы.
— Я боялся, что в тебе проснутся материнские чувства.
— Только к твоим детям, любовь моя.
— Каждый день ненавидел его за то, что трахает тебя! Если бы мог — убил бы его!
— Брось. По-настоящему меня трахал только ты. Забыл? Кто лишил меня девственности? И кто потом ее восстанавливал?
— Мне хотелось тебя убить.
