— Чтоб ты камни рожала, проститутка, или уродов, как и его бывшая! Он тебя все равно убьет, как и ее! Голову оторвет и кошке своей скормит! Долго не протянешь!
От ее слов внутри все похолодело, я посмотрела ей вслед, чувствуя, как сильно сдавило грудную клетку еще непонятным мне сильным страхом. Нет, я не боялась их… я еще сильнее начала бояться того, кого теперь называю своим мужем. От чего-то мне не казались ее слова пустыми… они повергли меня в ужас.
— Пусть она переоденется. В моем доме не принято ходить полуголой.
Старик бросил на меня уничижительный взгляд, а Хан усмехнулся и прижал меня к себе.
— Мне нравится. Я сам выбирал. Пусть все оценят какую красивую женщину я привел в твой дом, дед.
— У тебя ужасный вкус. Просто отвратительный.
— Неужели? Я ведь так похож на тебя. — потом обернулся к гостям, — что все замолчали? Празднуйте! Давайте, веселитесь! У вас есть повод — скоро ни одного из вас в этом доме не будет. Он теперь принадлежит мне.
И, повернувшись к деду, отсалютировал ему бокалом и так же осушил залпом… А я вдруг поняла зачем он на мне женился — насолить своему деду и получить наследство. И я не знала, что ужаснее: быть его игрушкой для плотских утех или стать женой и потом исчезнуть. Если игрушку могут выкинуть… то жену скорей всего закопают, чем отпустят.
— Мне все равно кого ты привел в мой дом… но одно из условий дарственной — правнук. Если в течении назначенного срока она не родит от тебя все обнулится!
Хан с рычанием обернулся к деду и схватил его за шиворот:
— Что значит правнук? Такого не было в договоре!
— Было. Внизу приписка о дополнении к дарственной под названием условие один точка четыре. Там сказано, что в случае невыполнения данного пункта все мое имущество отойдет к мужу моей старшей дочери. Ты всегда слишком тороплив, Тамерлан.
— Тыыыыыыыы! Тыыыы же знаешь… мне нельзяяяяя! Тыыыыыыы….
— Старый сукин сын. Я знаю. Но как иначе я бы мог поймать тебя за яйца? Или ты считаешь меня идиотом? — схватил Хана в ответ за воротник, — Решил обдурить самого черта? Хера с два. Или наследник или останешься ни с чем.
Они смотрели друг другу в глаза, а у меня выступил холодный пот на спине и задрожали колени.
За обедом все молчали. Стучали вилками и ложками и максимум шептались. Мне казалось, что обо мне. Я ловила на себе их взгляды. Так смотрят собаки из подворотни, когда кто-то украл их кусок тухлого мяса. Внезапно свалившееся на меня «счастье» назвать иначе я не могла. Хан сидел рядом со мной, развалившись на стуле и презрев все правила этикета, как всегда ел жадно руками. Официант приносил ему добавку, подливал в стакан темно-бордовый напиток и стоял за спиной готовый выполнить малейшую прихоть.
А я ежилась как от змеиных кусов и буквально кожей ощущала взгляды его семейки. Особенно пристально на меня смотрел глава семьи. И мне было страшно. Этот человек меня возненавидел с первого взгляда. Если и есть кто опаснее самого Тамерлана — это его дед. Особенно при том, что он рассчитывал женить внука на другой женщине.
— Ешь, — уже привычный приказ возле уха, а я ковыряю вилкой и кусок в горло не лезет. В голове крутятся слова деда насчет наследника. От одной мысли об этом я покрываюсь гусиной коржей и мой желудок готов исторгнуть все содержимое.
— Ешь, мне не нравится, что ты худеешь. Скоро не за что будет держаться.
Это звучало как путь к спасению. Перестать ему нравиться и больше никогда не чувствовать на себе его мерзких ласк и не ложиться под него, стиснув от боли зубы.
— Перестанешь меня возбуждать — откручу голову и выкину.
Судорожно сглотнула и вилка дрогнула в руке.
— Пока я хочу тебя трахать — ты жива. Так что старайся мне нравиться.
Я насильно впихнула в себя кусок мяса и запила соком. Мясо оказалось на удивление вкусным и тающим во рту. Аппетит пришел во время еды, и я почти все доела.
— Молодец. Люблю, когда ты послушная. Меня это заводит.
И положил руку мне на колено, заставив сжать бокал пальцами. Погладил ногу и потянул материю платья вверх. Я отодвинулась и резко встала.
— Куда? — глядя на меня исподлобья, сжимая вилку мощными пальцами.
— Мне надо.
— В туалет? Называй вещи своими именами и станет жить проще.
Кивнула и вышла из-за стола. На самом деле, не зная куда идти, но везде дышалось легче, чем рядом с ним. Я пошла в сторону дома, наивно надеясь, что сразу же найду нужное мне помещение. Но оказавшись в доме я словно попала в средневековую крепость. Все двери похожи одна на другую. Направилась по коридору вперед, стараясь не смотреть на головы животных с оскаленными пастями и на висящие на стенах мечи и ружья.
— Вы видели эту …эту белобрысую шлюшку? Как он посмел привести ее в наш дом?
Отшатнулась назад и прижалась спиной к стене. Дверь в одну из комнат была приоткрыта и там явно говорили обо мне.
— Отец Жаргал не простит. Идиот Тамерлан. Променять такую женщину на убожество. Во что одел ее. Привел бы голой.
— Плевать. Он ее вышвырнет через месяц-два. Она ни о чем. Тупая и молчаливая моль. Смотрит, как загнанная телка своими глазами и хлопает ресницами. Он заскучает с ней. Нет ни искры, ни изюминки.
И меня задевало. Почему-то ужасно задевало, что они так говорят обо мне. Хотелось ворваться туда и оттаскать обеих за волосы. И плевать, что это дом самого Дугур-Намаева. Я не знаю кто они и знать не хочу.
— Думаешь? Видала, как смотрел на нее? Как будто сожрать готов и кости обглодать. Даже на Чимэг не смотрел так…
— Чимэг мертва. ее смерть была жуткой и эту русскую рано или поздно ждет тоже самое. Скорей бы!
— По завещанию Тамерлан должен вернуться в этот дом.
— Только этого не хватало. Я не стану жить с белой пигалицей под одной крышей. И дети мои с ней за один стол не сядут.
— Уже сидят. Она же здесь на ужине.
— Интересно он свою убогую привезет? Покажет наконец-то людям? Или так и будет держать как чудище взаперти?
— Спрячет снова. Стыдится ее. Позор, выставленный напоказ. Исчадие ада породило такое же исчадие и все пороки видны налицо.
— Где он откопал эту шлюшку? В каком притоне нашел?
— В какой-то очередной подворотне, куда наведывался постоянно. Денег дал. Кто согласится за него выйти? Он же жуткий и мерзкий! Только ради бабла! Да и чудище его безногое никому не сдалось.
Не совсем понимая, о чем они говорят я все равно не вытерпела. Меня вдруг накрыло. Произошло замыкание внутри, и я в ярости распахнула дверь настежь. Увидела двух женщин, стоящих на балконе с дымящимися чашками и гневно посмотрела на обеих.
— Говорит за спиной только тот, кто до смерти боится сказать всю лживую мерзость в глаза.
