Однажды ему предложили драться в одном из особняков, развлечь богатого магната. Ему был обещан гонорар такой величины, что за него можно было купить кусок участка в Раю или самый красивый котел в преисподней. Тамерлану предлагали проиграть. Впервые слить бой в угоду заказчику. Тот хотел, чтобы его протеже выиграл у самого Хана. Были сделаны огромные ставки.
Хан было отказался, пока импресарио не озвучил имя заказчика. Батыр Дугар-Намаев. И Лан согласился. А потом с дичайшим наслаждением нанес свой коронный смертельный удар противнику, глядя Золотому Скорпиону прямо в глаза и понимая какие чудовищные убытки тот сейчас понес, а помимо них еще и опозорился ставкой на слабака.
— Тебя просто пристрелят, — дрожащим голосом шептал Леня и бегал вокруг Хана, — просто снесут голову. Ты не представляешь кому перешел дорогу. Я же говорил тебе проиграть! Какого хера, Хан?
— Насрать.
Притянул к себе шлюху и откинул голову на спинку кожаного кресла. Со стороны он выглядел огромной, расслабленной черной кошкой. Ручьи пота стекают по мощной, мускулистой груди, двигающейся ходуном, дергается кадык, когда в рот льется ледяной напиток с мятой и лаймом. Раскосые глаза приткрыты и длинные ресницы слегка подрагивают. В профиль видно горбинку на переносице. Притянул девку за затылок, распахивая полотенце и нагнул над своим пахом.
— Соси.
Двери комнаты распахнулись, и Скорпион в кипельно-белом костюме вошел в помещение вместе с тремя накачанными типами, помахивая белоснежной тростью. Леня от неожиданности потерял дар речи, начал суетиться, попытался вывести шлюху, но Тамерлан удержал ее за затылок, снова нагнул над своим членом и, даже не повернул голову в сторону деда.
— Ты нарушил договор.
— Пришел взять проигранное лично, какая честь, — поглаживая девку по голове, как собачку.
— Я обычно беру штраф не деньгами.
Скорпион кивнул одному из своих людей и тот направил на Хана пушку.
— Подожди пару минут пока я кончу, — произнес хрипло, закатывая глаза, запрокинул голову и толкнулся в рот блондинке, полотенце сдвинулось со смуглого бедра и обнажился белесый шрам в виде цветка лотоса.
Батыр вздрогнул и седые косматые брови сошлись на переносице. Рука старика легла на ствол пистолета, стиснутого в руке одного из головорезов, и опустила его вниз.
— Вот я и нашел тебя, Лан.
— Потому что я этого захотел! — прохрипел с наслаждением и обильно кончил в рот шлюхе, оттолкнул от себя, сделал глоток напитка и прикрыл глаза, — Называй меня Хан. Лан уже давно сдох.
Глава 8
Сон был тревожным и очень поверхностным уснула я только под утро и открыла широко глаза, когда солнце начало щекотать мои голые ноги. Выпорхнувшими тонкими лучами из-за темных штор. Приподнялась на постели оглядываясь лихорадочно по сторонам в поисках своего мучителя, но я была в комнате совершенно одна. Встала и подошла к окну, слегка раздвинула шторы и тут же замерла — увидела его внизу на площадке, полуголого, в черных спортивных штанах босиком.
Хан тренировался. Даже несмотря на мой страх и ненависть к этому зверю эта необычная картинка заворожила. Он делал резкие выпады руками, ногами, невероятные кувырки, сражаясь с невидимым противником. Я видела издалека как лоснится его темная кожа, как блестит в лучах солнца от пота. Звериная быстрота, грация я словно наблюдаю за диким хищником и это восхищает и в то же время заставляет цепенеть от понимания насколько он силен, натренирован и опасен. Я словно слышу, как рассекают воздух его руки, как наносят глухие удары сильные ноги, пряди волос колышутся и падают на лицо, татуировки вздымаются волнами на бугристой спине, перекатываются по накачанным бицепсам. При всей его массе каждый прыжок кажется настолько легким, невесомым, словно он летает, а не двигается, словно он умеет бежать по воздуху. Гибкий, стремительный, мощный.
Двое слуг принесли кирпичи, выложили из них своеобразную конструкцию и я, затаив дыхание, смотрела как Хан одним ударом ребра ладони раскрошил их на осколки. А потом сбивал мелкие предметы с головы своего помощника или тренера и ни разу не задел его лицо или голову. И я вдруг представила себе, что было бы если бы он ударил этой своей рукой человека, как раскололась бы голова на части, лопнула как арбуз. И от страха снова пошли мурашки по коже.
Внезапно он почувствовал мой взгляд и резко повернул голову в мою сторону. Даже издалека я видела насколько черные и мрачно-пронзительные у него глаза. В них нет ни намека на какую-либо радость.
Ощутила боль в шее и накрыла ее пальцами. Отпрянула от окна и пошла в ванную. Посмотрела в зеркало и всхлипнула, увидев на шее следы от его пальцев и сердце забилось быстро и гулко. Разве это я? Та девушка в зеркале без улыбки с опущенными уголками губ, с потухшим взглядом и синяками под глазами. Неужели все что происходит действительно правда? И я в рабстве у этого жуткого человека…? Неужели все это может происходить в наше время? Ведь меня должны искать. Хоть кто-нибудь.
«Не будут. Раньше, чем пройдут проклятые тридцать дней никто не будет тебя искать».
Колени подкосились, но я удержалась за раковину, не сводя глаз с своего отражения, потом закрыла лицо обеими руками. Одну ночь я пережила, как пережить еще двадцать девять? Наклонилась, чтобы плеснуть в лицо холодной воды, а когда подняла голову то чуть не заорала от ужаса — он стоял у меня за спиной и смотрел мне в глаза. Как он вошел так бесшумно? Он же такой огромный, такой …мощный.
Забрал у меня расческу, спустил халат с плеч, и он соскользнул на пол. Нет… только не это. Не надо опять. Я не хочу. Пожалуйстааа. Потрогал мою грудь, покрутил соски, как он это делал и раньше. Сильно, больно, так что они тут же заныли, засаднили и сжались в камушки. Удовлетворенно потер их большими пальцами и тут же развернул меня лицом к ванной.
— Наклонись и прогнись.
Без эмоций, обыденным тоном, как если бы попросил меня подать ему полотенце. Помедлила и тут же меня нагнули грубо и насильно, раздвинул ноги коленом, опуская мою голову ниже.
— Не дергайся, второй раз уже не так больно. Но порвать могу. Поэтому спокойно и не сжимайся.
Накрыл мою промежность пальцами и едва дотронулся у меня от ужаса все тело передернулось, и я не просто сжалась, а сдавилась так, что казалось я стала каменная. Ощутила, как с трудом протиснул в меня палец и выдохнул с раздражением.
— Не расслабишься — покалечу.
Больно было, как и в первый раз. Особенно с первым толчком из глаз искры посыпались и слезы потекли по щекам, зажмурилась, вцепилась в край ванной.
А он пристроился сзади, поставил ногу на бортик и принялся насаживать меня на свой член, который представлялся мне огромной дубиной с узлами вен, и я чувствовала каждую из них, как будто у меня внутри все раскалилось и жгло и от боли сводило бедра. Он толкался куда-то очень глубоко и мне казалось порвет меня насквозь. Каждый толчок сопровождался рыком и сопением. Дыхание жгло мне затылок, с которого он убрал мои волосы и удерживая одной рукой за плечо, а другой за бедро мощно входил в меня, ускоряя темп.
