Как раз сидел в гостинице, за завтраком и продумывал все варианты, постепенно отметая то один то другой, когда со мной связался один из людей, нанятый следить за имением. Он сообщил, что к дому приближается всадник. Я выбежал из гостиницы, в чём был, вскочил на коня и бросился к имению, даже не задумываясь, кто это может быть. После разберусь.
Жеребец был новый и ко мне не приученный, довольно строптивый. Но я заставил его нестись так, что, казалось, земля горела под копытами. Сейчас я посмотрю, кто ездит к моей жене. Правда, не под покровом ночи, но тем более интересно.
Подъехал к повороту на имение и увидел спину всадника. И драги меня подери, это был принц Вильгельм! Я вспомнил всё — и странное поведение Натэлии и её замкнутость. Наверное, она получала от него письма. Я смутно помню, как застал её с листком бумаги, который при моём появлении она просто спрятала за спину. Не покраснела, не испугалась, словно так и надо.
Натэлия, девочка моя! Меня вдруг пронзила острая жалость. Как? Как я упустил её, что из наивной милой девочки она стала искушённой притворщицей? Если бы не сидел сейчас на лошади, то схватился бы за голову. Раскаяние накрыло меня. Это я, я во всём виноват.
Соскочил с лошади, бросил её в кустах и бегом, чтобы принц не увидел меня, направился к дому, скрываясь, словно преступник за деревьями.
Натэлию я увидел в саду. Она бродила словно привидение по пустынным, побитым заморозками, тропинкам. А к ней медленно приближался принц. Вот он уже совсем рядом. Вот Натэлия подняла голову. Я не мог увидеть, что она почувствовала — слишком далеко. Но невольно залюбовался женой. На фоне заснеженного сада она была прекрасна. И принц рядом с ней смотрелся замечательно, не чета мне. В глазах потемнело. Казалось, я сейчас сойду с ума от ревности. Да, драги, меня возьми, я ревновал! Я подкрался поближе. Хорошо, что я никак не удосужился нанять садовника. Теперь можно было спрятаться за буйно разросшимися кустами.
— Я не ожидала вас, — Натэлия сказала тихо, но я услышал. Значит, не назначала свидание. Это уже хорошо. Попытался успокоиться, хотя в душе бушевала буря.
— Моя милая леди, я чувствовал по вашим письмам, что у вас не всё хорошо и решил приехать помочь. — И принц взял Натэлию за руку. Я не видел её лица, но моё горело.
— Я вроде бы не писала об этом. Но всё равно спасибо вам. Как поживает ваша невеста?
Принц ответил что-то. Я не вслушивался. Я видел только то, как он подал руку моей жене и они оба медленно направились по дороге к моему дому. Моему! Драги! Я бросился за ними.
Они не направились к парадному входу, а свернули на боковую аллею, самую заросшую летом. А сейчас ветви деревьев, припорошенные снегом, образовывали словно арку над их головой. Эту аллею не видно было из окон дома, даже если знать, куда смотреть. Принц вёл её под руку, очень нежно и очень уверенно, о чём-то тихо спрашивая. Он то и дело наклонялся к ней, заставляя отвечать шёпотом. Со стороны эта картина выглядела идиллией двух влюблённых, если бы я не знал, что это — моя жена флиртует с проходимцем и ловеласом, который по недоразумению родился принцем. Я не знал, чего я жду. Надо было выйти из-за деревьев, а не смиряться с ролью рогоносца, но я для чего-то выжидал.
Они дошли до забора. Принц держал руку Натэлии в своей, так нежно, как я, драги меня возьми, мечтал это сделать. Мечтал! Зачем скрывать? И наклонялся к ней всё ближе и ближе. Сейчас он поцелует её. Я сжал кулаки, так, что наверное захрустели костяшки. Драги! Драги! Драги! Я сам оскорблял её всё это время после свадьбы, сам отпустил, сам разрешил делать, что ей заблагорассудится. Я своим руками закопал всё, что она могла хоть как-то ко мне испытывать. Я дурак и идиот, я сам во всём виноват! Подумать только и я клялся самому себе, что никогда не назову её женой! Я говорил себе, что верен Вивьен, когда место в сердце давно заняла другая. Десять лет прошло. Я уже не помнил, какой была Вивьен, зато видел, как прекрасна и чиста Натэлия. Видел и отверг.
Раскаяние жгло железом. Я отвернулся. Я не мог видеть, как та, что дана мне самими Небесами, та, которую я клялся любить и попрал клятвы, не задумываясь об этом, та, чью боль я чувствовал как свою, отдаст по доброй воле свой поцелуй тому, кого полюбила, сама. А я останусь в одиночестве. И так мне и надо! Прошло несколько томительных секунд и в морозном воздухе разнёсся звук, который я ни с чем бы не спутал. Пощёчина.
Повернулся. Бросился ещё ближе, продираясь сквозь кусты. Думал, что принц услышит. Но нет. Он был увлечён только своей персоной и Натэлией.
— Принц, — голос моей супруги дрожал от возмущения. Она стояла прямая, гордая. А на щеке принца горел яркий красный след от пощёчины. — Как это понимать? У вас же есть невеста.
— Глупенькая. Никакая невеста не сравнится с тобой. Ты такая прекрасная, Натэ! — Меня передёрнуло. Эти слова я мечтал сказать своей жене. И не нашёл времени. И теперь слышу, как их говорит другой. Какое страшное наказание! — Не упрямься! Я дам тебе то, что не может дать твой муж — любовь.
На какую-то ужасную минуту мне показалось, что Натэлия согласится. Но когда она заговорила, её голос звучал ровно, но обдавал таким льдом, что даже мне стало холодно.
— Наши с супругом отношения касаются только нас двоих. И я не давала права называть меня по имени и тем более — обращаться со мной так, как вы. Я не нуждаюсь ни в чьей жалости. Возможно, я виновата сама, что вы не так меня поняли, в том что я наивна и не разбираюсь в правилах, царящих при дворе. И только поэтому я сейчас не зову на помощь слуг, чтоб они помогли вам уйти из этого сада.
— Дорогая моя, никакие слуги не помогут вам, если я сейчас захочу увезти вас в свой замок. — И принц усмехнулся. Нагло и самоуверенно, так что захотелось разбить его рожу. Даже кулаки зачесались, хотя обычно я предпочитал более мягкие методы. — Но я даю вам возможность выбрать — отправиться со мной по доброй воле или поехать, как пленница. Выбор за вами. Ответа «нет» я не принимаю. Мне не отказывают.
Я видел как побледнела Натэлия и отступила назад, наверное, собираясь бежать. Как к ней подвинулся принц. Вот он сделал шаг вперёд и схватил её за руку, прижимая к себе. Я зарычал, как дикий зверь и выпрыгнул из кустов. Хвала Небесам, кинжал я всегда носил с собой.
— Пусти мою жену, драгово отродье! — В два шага я очутился возле принца с Натэлией. Мне было всё равно, что он принц, родственник Марка, а я князь, только волею короля, который как дал, так же может и отобрать. На всё было плевать. Я сотру его с лица земли за то, что он посмел обидеть мою жену.
Я притянул Натэлию к себе. Она не сопротивлялась, только тихо дрожала. Принц несколько секунд смотрел на меня, потом сплюнул, и, бросив:
— Мы ещё увидимся, княже, — бросился прочь из сада. Я не стал его догонять. Хотя хотелось сделать так, чтобы он не доехал до своего замка. Но я не мог бросить Натэлию.
— Ты в порядке? Всё хорошо? — Спросил Натэлию, осторожно, прижимая к себе. Никому теперь не отдам. Только моя!
Она дрожала, а я гладил её по волосам и шептал всякие успокаивающие глупости. Ничего. Всё будет хорошо. Теперь я тебя никому не отдам.
