– Вот как, – тихо говорю я. – Как интересно.
(Ну спасибо, Бриджет.)
– А я всего-то хотел поехать на завод в Тайване, где собирают для нас компьютеры, – мрачно ворчит Ник. – Это все в пределах нашего процесса сертификации ISO. Нужно проверить, что они не нарушают производственную дисциплину при сборке и отладке материнских плат…
Открывается дверь.
– О, Ник! Рад тебя видеть! Как дела у Мириам?
Новенький идеально похож на школьного учителя: лысеющий, худющий, долговязый тип в огромных очках в роговой оправе. Но в класс он запрыгивает так, будто вместо мускулов у него пружины. Ник с ним явно знаком:
– У нее все хорошо. А ты сам как? Кстати, Боб, вы знакомы с Аланом?
– Алан? – говорю я и осторожно протягиваю ему руку. – Вы из какого департамента? Если можно спрашивать, конечно.
Он энергично трясет мою ладонь, а потом недоуменно смотрит, как я нянчу помятые пальцы, – хватка у него железная.
– Ну… Наверное, нельзя, но это не страшно, – сообщает он. – Не будем увлекаться! – И обращается через плечо к Нику: – Хиллари в порядке, но с ружьями у нее просто беда. Нам скоро понадобится новый шкаф, а аренда в Маастрихте стоит просто чудовищных денег.
С ружьями?
– Мы с Аланом состоим в одном охотничьем клубе, – робко объясняет Ник. – После всей этой шумихи пару лет назад у нас был выбор: либо вывезти оружие из страны куда-то, где им можно законно владеть, либо сдать. Большинство из нас сдали свои стволы. Теперь пользуемся клубными. Но Алан уперся.
– Короткоствол?
– Нет, длинноствол. Это такая форма отдыха. Я-то сам любитель, а вот Алан занимается серьезно – в свое время даже готовился к Олимпиаде.
– А что за клуб? – спрашиваю я.
– Это возмутительное нарушение наших гражданских прав, – пыхтит Алан. – Собственным гражданам не разрешают владеть автоматическим оружием: это дурной знак. Но – делаем, что можем. Называется «Искусные стрелки». Загляните к нам, если окажетесь в наших краях. Значит, теперь только Софи ждем.
– Могло быть и хуже, – говорит Ник и семенит к столику у двери, где обнаруживается большой термос. – О, кофе!
Я мысленно отчитываю себя за то, что не заметил термос первым.
– Собираетесь куда-то? – спрашивает Алан.
– Только вернулся, – пожимаю плечами. – И даже не знал о существовании этого курса.
– По делам или для души?
– Молоко или сахар, Алан?
– По делам. Но лучше бы для души. Меня не проинструктировали, все пошло не так, как я ожидал…
– Ха-ха. Молоко, без сахара. Похоже на типичную внутреннюю грызню в Прачечной. А вас, значит, двоюродный братец начальника вашего начальника отправил на лечебно-исправительный курс, зубри после уроков, на тебе дурацкий колпак, обычная канитель?
– Примерно так. А можно мне тоже кофе?
– Я это уже десять раз видел, – включается Ник. – Никто никому ничего не говорит, хотя обязаны по…
Я зеваю.
– Не выспались?
– Просто джетлаг, – отвечаю я и дую на кофе.
Дверь открывается и входит женщина в коричневом твидовом костюме – видимо, Софи.
– Всем добрый день, – говорит она. – Алан, Ник… а вы, наверное, Боб. Рада, что вы все здесь. Сегодня мы пройдем базовый материал, чтобы напомнить вам регламент взаимодействия с иностранными организациями во время работы за рубежом на нейтральной или дружественной, но внесоюзной территории.
Она ставит на передний стол пухлый портфель.
– На всякий случай уточню – вы все трое должны улететь в Калифорнию через несколько дней, верно?
Ого.
– Я только что оттуда, – отвечаю я.
– Вот так-так. Вы, значит, уже проходили 120.4, да? Пришли на повторение?
Я набираю полную грудь воздуха.
– Со всей честностью скажу, что сам факт существования этого семинара стал новостью и для меня, и для моего непосредственного руководства. Думаю, поэтому я и здесь.
– Вот как! – широко улыбается Софи. – Ну, скоро проверим. Главное, что поездка ваша прошла успешно и без эксцессов! В конце концов, знания, приобретенные на нашем курсе, понадобятся вам только в случае ЧП. – Она открывает портфель и вынимает толстую стопку материалов. – Ну что, приступим?
Прошло полтора месяца с тех пор, как меня допустили к действительной службе, и три недели с тех пор, как я вернулся из Санта-Круза бизнес-классом и с повязкой на голове. Бриджет посмеялась последней, так что я отмотал две недели на разнообразных курсах и тренингах, призванных закрыть, запереть и намертво заварить двери конюшни на пути скачущих лошадей, и трижды умер от скуки.
За все грехи меня поместили в безвкусный тесный кабинет в крыле имени Дэнси – по сути, в каптерку под самой крышей, увитой шипящими паровыми трубами, которые по неведомой причине выкрасили черной краской. Тут стоит ценный антиквариат, который секретная служба гордо именует сетевым сервером, и когда я не спасаю его от того или иного нервического припадка, я должен заполнять бесконечное количество бланков и готовить ежедневный отчет по нескольким засекреченным журналам и сводкам, которые попадают ко мне на стол. Отчет переправляется начальству, а затем уничтожается в шредере при помощи человека в синем костюме. И еще я должен заваривать чай. Чувствую себя двадцатишестилетним мальчиком на побегушках. На должности явно ниже своей квалификации. И последняя пощечина: моя новая должность называется «младший личный секретарь».
Я бы уже, наверное, поймал кукушечку и убегал бы по улице от людей в белых халатах, если бы не тот забавный факт, что в маленьком мирке Прачечной «секретарь» означает не совсем то же самое, что в обычной жизни. До восьмидесятых годов XIX века секретарь – это помощник джентльмена, тот, кто хранит секреты. А здесь, в секции арканного анализа, секретов множество. Да что там, прямо за моим неуклюжим секретарским стулом во всю стену раскинулась картотека секретов. (Какой-то остряк прилепил к одному из ящичков стикер с надписью: «ИСТИНА ГДЕ-ТО РЯДОМ, ГДЕ-ТО ЗДЕСЬ».) Я всё время узнаю что-то новое, и, если не считать проклятой бумажной работы, а также нечестивого кофе и адского сервера, тут не так уж и плохо. Если не считать Энглтона. Я уже говорил о нем?
Я подменяю младшего личного секретаря Энглтона. А тот то ли ушел на больничный в психдиспансер, то ли взял академотпуск, чтобы получить степень MBA, то ли еще что. И в этом заключается моя проблема.
– Мистер Говард!
Это Энглтон. Зовет меня во внутреннее святилище. Я просовываю голову в дверь.
– Да, шеф?
– Войдите.
Я вхожу. Кабинет у него просторный, но кажется тесным: все стены (а окон тут нет вовсе) до самого потолка заняли полки с гроссбухами. Но это не книги, а папки с микрофильмами: в каждой данных – на целую энциклопедию. На первый взгляд его стол кажется просто странным – тускло-коричневый монолит с металлическими скобами, над которым висит здоровенный колпак для чтения микрофиш. Но стоит подойти поближе, замечаешь похожие на конечности педали и карман для перфокарт и, если ты фанат компьютерной археологии, сразу понимаешь, что стол Энглтона – это неимоверно редкий антикварный «Мемекс»: устройство сороковых, воспетое в фольклоре ЦРУ.
