Дятел за стол не садился. Мялся неподалёку.
— Всё, что представляет собой культурно-историческую ценность принадлежит государству, — с большим трудом цепляя одно слово за другое, произнес толстый. — Так что выкладывайте.
Повисла очередная пятиминутная пауза и переглядки. Каждый из нас надеялся, что кто-то другой допрёт.
— Ну, ребят, понятно, что всё тут вроде бы ничейное, — довольно миролюбивым тоном произнес Можаев. — Но вы же граждане своей страны. Вы же понимаете, что, как мы с вами живем, зависит от каждого человека. Вот вы идете по улице, вы же не бросите окурок на асфальт. Потому что это наше общее дело. Наша страна. Нас и так постоянно все хотят ограбить и кинуть. Но то враги и с ними можно не церемонится. А воровать у своих же — называется крысятничество.
Услышав про «крысятничество» Тифон прямо-таки закипел, но говорить изо всех сил пытался ровно:
— Что мы сделали-то? Кого кинули? Что украли? Можно конкретно?
— Короче, — толстый хлопнул ладонью по столу и пара капель пота с его лба упали на доски. — Тащите всё, то нашли.
Дятел ахнул в голос, до него дошло. До меня тоже. Только как они могли узнать про медали, я понять не мог и от этого всё ещё тормозил.
Лицо Тифона сделалось жёстким и непроницаемым: ничего не знаю, ничего не понимаю, только теперь совсем по-другому.
Однако Макс, ни слова не говоря, развернулся и направился в дом. Внутри у меня всё ухнуло. Отдавать медали было ужасно жалко. Они нам даже про двадцать пять процентов не сказали, хотя Дятел заверял, что положено.
Макс вернулся быстро. Принес кулек из футболки и высыпал перед ними на стол разную ерунду, найденную среди мусора: непроявленную фотоплёнку, пузатые гирьки от кухонных весов, стеклянного олимпийского мишку, перочинный ножик, сделанный в СССР и прочую мелочь.
Полицейские оглядели всё это барахло и толстый сквозь зубы раздраженно процедил:
— Издеваешься?
— Нет, — Макс смотрел на него кристально чистым взглядом. — Можете забирать.
— Где медали?
— Медали? — в разыгрывании удивления Макс был столь же хорош, как и Тифон в изображении тупоголовой непроницаемости.
Теперь больше всего я волновался за Дятла. Этот лопух мог купиться на разговоры о гражданском долге и мнимом патриотизме.
— Откуда такая информация? — Тифон улыбался. — Мы тут с утра до вечера арбайтен, никуда не ходим, ничего не видим.
— Это заметно, — Можаев кивнул на мешок с мусором из которого торчали вчерашние бутылки и арбузные корки.
— Информация проверенная, — промычал толстый.
— Вот и трясите своего информатора, потому что мы не в курсе.
Полицейские переглянулись.
— Я знал, что вы будете отпираться, — после некоторой паузы продолжил Можаев. — Но лучше вам обсудить этот вопрос между собой и принять правильное решение. Вы же не хотите проблем? А они у вас появятся, когда поставим в известность органы по месту жительства. Вот мой телефон, — он кинул визитку на стол. — Буду ждать звонка.
Полицейские поднялись.
— Сбегать не советую. Найдем, — сказал толстый.
Они неторопливо добрели до машины и уехали, а мы уставились друг на друга.
— Какая скотина растрепала? — прохрипел сквозь зубы Тифон.
Его взгляд почему-то остановился на Максе. Тот с вызовом уставился в ответ. Лучше бы он этого не делал, особенно сейчас.
— Драться будете? — попытался разрядить обстановку я.
— Ты что ли? — Тифон тут же повернулся ко мне.
— Ага. Сто раз. Объявление на столбе повесил.
— Блин, ну, а кто? Где Тёма?
— Уехал, — ответил Макс.
— Забрал их?
— Забрал. Ему вообще смысла нет.
Придерживаясь за стол, Дятел медленно опустился на край лавочки, я взглянул на него и в ту же секунду всё понял, и он понял, что я понял.
— Ребят, я случайно, я не хотел, простите меня, пожалуйста, я не думал, не знал.
Я прямо-таки обалдел. Дятел больше всех трясся над этими медальками, и, если Тифон в основном подсчитывал сколько они стоят, то Дятел бесконечно твердил, какая это крутая ценность и втирал про то, что за каждой наградой стоят жизни людей. Он и продавать-то их не хотел, а сдавать за так, уж точно не стал бы.
— Ах, ты, гад, — Трифонов сдёрнул его с лавки и швырнул на землю.
Обычно Тифон Дятла защищал, и даже покровительствовал, но тут разозлился не на шутку. Тот, как ребенок закрыл лицо руками и задрожал всем телом.
Если бы он нарочно сдал нас, то наверняка стал бы настаивать на том, что прав и поступил, как считал нужным, но к появлению полиции он явно готов не был и совсем раскис.
— Ладно, Тиф, — вступился я. — Не трогай его. Пусть лучше объяснит, как это произошло.
Тифон сгреб Дятла и воткнул обратно на лавку.
— Я не ходил в полицию и не звонил, — проблеял Дятел дрожащим от расстройства голосом. — Я только Фёдору показал. Всего один орден. Звезду. Простите. Ну, он заинтересовался и попросил посмотреть. Вот и всё. Это вчера было. Показал вчера. Я же не думал…
— Придурок, — бросил Макс.
— Но вообще, — Дятел суетливо ожил. — На самом деле, мы не обязаны это всё сдавать. Нет такого закона, я выяснял. Просто если они докажут, что это у нас есть, если найдут, то отберут через суд и всё. И никакой компенсации не будет… Так что если не признавать, что они у нас, то им останется только искать, а поскольку Артём всё увёз, они точно ничего не найдут.
— Уже легче, — выдохнул Тифон. — С обыском они не будут гимороиться. Так, на дурачка подвалили, решили на испуг взять.
— Ну, честно, ребята, — проныл Дятел. — Простите, пожалуйста. Умоляю.
— А про пистолет говорил? — угрожающе навис над ним Тифон.
— Нет. Про пистолет не говорил. Я вообще про него забыл.
— Так, сейчас пойдем с тобой к церкви, и я таких люлей навешаю вашему долбанному Фёдору, что он тоже про всё забудет. Или нет. Ты сам навешаешь. При мне!
— Я? Ты что? — испугался Дятел. — Я — нет. Так нельзя. Он же инвалид. Но возмутиться я могу. Подойду и выскажу всё!
После чего Трифонов с Дятлом действительно отправились к церкви, однако Фёдора там не нашли и вернулись ни с чем, так и не восстановив справедливость.
Глава 21
Вита
После того, как Ярослав уже купил билеты на теплоход, неожиданно позвонила Полина.
— Хочешь сходить на концерт «Бездушной твари»? Ребята про тебя спрашивали.
— Нет, спасибо, — к счастью, сочинять ничего не потребовалось. — Я на теплоходе поеду по Золотому кольцу. На три дня.
