— Что это такое? — она заметила красную нить на руке.
— Так, ерунда. Загадала желание.
— Какое же?
— Чтобы вы сами расхотели ехать в эту свою Америку.
— Всё понятно, — мама обиженно встала и направилась к двери.
— Мам, — окликнула я. — Это шутка. Извини. Я люблю тебя и постараюсь исправиться.
— В Третьяковку привезли Караваджо, хочешь, сходим?
— Караваджо — здорово! Но нет, пока не хочу, — я покрутила нитку. — Это скоро пройдёт. Честно. Просто нужно ещё немного времени.
Противный стрекочущий шум на улице продолжался. Я встала и выглянула в окно.
На площадке перед подъездом рабочие долбили и расщепляли на куски асфальт перфоратором.
А двое азиатов в оранжевых жилетках на голое тело вцепились в лавочку и пытались вырвать её из земли.
Возле них металась Анастасия Фёдоровна. Хватала их за руки и что-то кричала. Рабочие раздражённо и грубо её отпихивали.
Я быстро оделась и выбежала на улицу.
— Как же так? Что же мне делать? — причитала Анастасия Фёдоровна. — Вы не имеете права! У нас кооператив.
— Ничего не знаю, — сказал усатый рабочий. — Разнарядка демонтировать.
— Зачем вы всё ломаете? — спросила его я.
— Указание убрать все лавочки, чтобы алкоголики не собирались.
— Но у нас не собираются.
— Ещё одна, — фыркнул усатый. — Слушайте, дамы, все вопросы к администрации. У нас график, а вы задерживаете.
— Это моя лавочка, — Анастасия Фёдоровна всхлипнула и расплакалась.
— Ваша? — крикнул один из азиатов. — Да забирайте.
Они наконец подняли лавку и бросили на газон.
Усатый расхохотался.
— Смейтесь, смейтесь, — прошипела сквозь зубы Анастасия Фёдоровна. — Я уже полицию вызвала. Сейчас они разберутся, кто тут у вас без регистрации.
Пока долбил перфоратор и все перекрикивали его, я не видела и не слышала, как позади нас остановилась большая чёрная машина с широкой решеткой на бампере и большим серебристым багажником на крыше, как из неё вышли Харя с Гашишем и, подойдя к нам, встали за моей спиной.
— Я ж говорил, что найду тебя, — сказал Харя, когда я, заметив с какими лицами рабочие косятся в мою сторону, обернулась.
— Идём, кисуля. Отвезёшь нас к ним, — Гашиш с силой обнял меня за плечи, стиснул и повёл к машине. — И попробуй только вякни.
Но я всё же тихо «вякнула»:
— Помогите.
Однако Анастасия Фёдоровна и усатый были слишком увлечены своим спором, а остальным до меня дела не было. Я понадеялась, что, может, мама из окна смотрит, но
закон подлости — самый действующий закон в мире.
Гашиш был высокий, бритый, с чумными глазами навыкате, в спартаковской футболке и широких спортивных штанах.
— Пожалуйста, — с трудом проговорила я. — Не нужно. Я ничем не могу помочь. Их всё равно нет в Москве.
— А где?
— Я не знаю. За городом.
— И когда будут?
— Не знаю.
— Всё равно едем. Покажешь, где живут.
— Я не могу.
— Тебе что, жить надоело? — недовольно бросил Харя, нетерпеливо прохаживаясь вокруг нас и постоянно подтягивая штаны.
— На всех подъездах камеры стоят и, если вдруг что-то случится, то это сразу увидят.
— А что может случиться, если ты будешь слушаться? — сказал Гашиш, но пихать к машине перестал. — Полезай по-хорошему, и я обещаю не делать тебе больно.
— А я не обещаю, — Харя смотрел пристально и угрожающе.
— Заткнись, — рявкнул на него Гашиш.
— Да сажай уже её! Чего так возиться?
На водительском сидении их третий друг — Веня, наклонившись, высматривал через опущенное стекло, что происходит.
— Ладно, — вдруг пошёл на попятную Гашиш. — Давай просто адрес.
— Эй! — громко воскликнул Харя. — Ты мне обещал!
— Их нет в Москве, — с партизанским упрямством повторила я.
— Давай адрес! — круглые глаза Гашиша едва не вылезали из орбит. — Иначе я сейчас сорвусь. И мне будет насрать на твои камеры.
Он с силой сжал моё запястье. Красная нить под его рукой впилась в кожу.
Внезапно Веня посигналил. Все вздрогнули и обернулись.
К их Патриоту сзади тихо подкатила полицейская машина.
— Да, чтоб тебя, — Гашиш быстро спрятал руку в карман. — У тебя один день. Завтра вернёмся. Не договоримся по-хорошему. Будет по-плохому. Ты даже представить себе не можешь как.
Харя раскрыл заднюю дверь и прежде, чем исчезнуть в салоне, показал мне похабный жест.
— Попробуй только вякни кому, — предупредил Гашиш. — Язык отрежу.
Быстро набрав скорость, Патриот исчез в глубине двора, а полицейские подъехали прямиком к Анастасии Фёдоровне.
— Виточка, что случилось? — мама прошла за мной в комнату. — Бледная, как смерть.
— Там лавочку Анастасии Фёдоровны сносят, — не узнавая собственного голоса, произнесла я. — И она плачет.
Мама обняла меня за плечи и погладила по голове:
— Вот почему я хочу, чтобы мы туда уехали.
— Там вообще лавочек у подъездов нет, — я рухнула в кровать и отвернулась к стенке.
А после маминого ухода, достала всё ещё дрожащими руками телефон и накатала Артёму огромное сообщение, очень подробно описав всё, начиная со встречи с Харей и заканчивая тем, что случилось возле подъезда.
И только уже перед самой отправкой вдруг представила, что произойдет, когда Артём прочтет всё это. Тут не нужно было быть гадалкой или экстрасенсом.
В том, что он сразу сорвётся и поедет сюда, не было никаких сомнений. Пусть даже между нами висела эта странная неоконченная ссора, Артём всегда заводился с пол-оборота, а чувством самосохранения не отличался.
Они точно приедут. И он, и Макс. И точно ввяжутся в очередную неприятность.
Быть может Гашиш специально запугивал меня, рассчитывая, что я позову их на помощь?
Ярослав только успел поздороваться, как я на одном дыхании выложила всё.
— Номера их запомнила?
— Нет, конечно.
— В следующий раз запоминай.
— В следующий раз? Ярослав! В следующий раз они убьют меня.
— Просто не ходи никуда. Не вломятся же они к тебе.
— Ты не понимаешь, они такие… Такие… Что могут и вломиться.
— Знала бы номера, я бы мог попросить знакомых, чтобы их потрясли, раз ты говоришь, что они гашёные и с оружием. Но пока они тебе просто угрожали, а этим никто заниматься не будет.
