Надежда показала формуляр библиотекарше.
– А могу я посмотреть вот эту книгу?
Она и сама не знала, зачем ей это, просто в силу своей деятельности привыкла обращать внимание на любую мелочь.
– Не можете, – библиотекарша помрачнела, – этой книги у нас больше нет. Украли ее.
– Как же так? – Надежда расстроилась.
– Да так! Украли прямо из читального зала. Такие люди попадаются, ничего святого для них нет!
– Ну надо же… – пробормотала Надежда и ушла, еле сдержавшись, чтобы не спросить, куда же эта библиотечная мымра смотрела? Для чего она в читальном зале сидит?
Едва она открыла дверь библиотеки, как на нее кто-то наскочил, да еще наступил на ногу.
– Слушайте, вы что? – возмутилась Надежда, но, подняв глаза, воскликнула: – Лиля, это ты, что ли?
Перед ней стояла репортерша Лилия Путова, с которой они познакомились совершенно случайно на одной тусовке. Лиля была там по работе, а Надежда, как всегда, расследовала очередное дело. Тогда Лильке здорово подгадила одна конкурентка, а Надежда здорово помогла, и с тех пор они несколько раз пересекались.
– Ну, привет! – Надежда Николаевна искренне обрадовалась и потерла шею.
Дело в том, что Лиля была дылдой, ну или каланчой пожарной. Ей бы в баскетбол играть, а она подалась в репортеры. А тут еще сочетание имени и фамилии: Лиля Путова. Естественно, ее дразнили Лилипутовой, на что Лилька очень обижалась.
– Ты что тут делаешь? – спросила Надежда.
– А вы что потеряли в библиотеке? Не похожи вы на рядового читателя!
– Я так понимаю, ты здесь тоже не случайно.
– Слушайте, тут кофе пьют? – Лиля взяла быка за рога. – Есть хочу – умираю!
Есть она хотела постоянно, при таком росте ей требовалось много калорий.
Кафе нашлось через два квартала. Лилька заказала огромный бутерброд с копченой индейкой и помидорами и булочку с баварским кремом. Надежда было настроилась на целый бутерброд, но устыдилась и взяла половину. Зато кофе с молоком заказала большую чашку. Дома было шаром покати. Рози питалась своим кормом, а готовить Надежде было некому, муж-то в командировке.
Вспомнив про мужа, она помрачнела. Сан Саныч считает, что жена сейчас отдыхает за городом, дышит свежим воздухом, а она, как всегда, мотается, даже присесть некогда.
Съев полбутерброда, Лиля приступила к расспросам.
– Колитесь, Надежда Николаевна, во что вы опять влипли? Говорите честно!
– Ой, твоя правда, Лиля, – вздохнула Надежда. – Прямо как в анекдоте, вечно я куда-нибудь вступаю. Только сначала ты скажи, какой у тебя к этой библиотеке интерес?
– Ну ладно, – Лилька была сытая и покладистая. – Значит, дела у нас в газете пошли хуже некуда. Писать совершенно не о чем! Жизнь звезд уже никому не интересна, потому что у всех одно и то же – свадьбы, разводы и новые романы. Меня перебросили в отдел происшествий. Но происшествия тоже бывают разные. Если писать о том, как тетя Дуся забыла в супермаркете сумку с картошкой, а бдительный гражданин С. это заметил и сигнализировал куда следует, то кто это будет читать? А если написать, что по его сигналу приехало МЧС в количестве семи человек, закрыло на полдня весь супермаркет и расстреляло эту несчастную сумку с картошкой, то люди, конечно, прочитают, но будут недовольны. Супермаркет закрыт, у директора – убытки, и тете Дусе, ясное дело, картошку не вернули. Вы будете про это читать?
– Не-а, мне неинтересно, – смеясь, сказала Надежда.
– Вот именно. А чтобы было интересно, должна тайна быть, это главный мне так сказал.
– Мне ли не знать, – вздохнула Надежда. – Ты переходи уже к делу, а то сейчас все доешь и убежишь, репортера ноги кормят.
– Ну да. В общем, был в нашу редакцию один звонок, – закивала Лиля, – сообщили, что в этой библиотеке был взлом. Приходят они утром, а дверь разломана, но не внешняя, а которая внутри.
Надежда отчего-то сразу подумала, что взломали дверь того самого служебного помещения. Оттого она и выглядела как-то странно, что они ее потом сами починили.
– Ничего вроде не украли, поэтому полицию не вызывали, – продолжала Лиля, – но неизвестный, точнее, неизвестная, сказала, что в этой библиотеке творятся странные дела, какие-то люди подозрительные собираются вечерами, и заведующая их пускает.
– Я знаю, кто звонил, – сказала Надежда, отставив пустую чашку. – Это сотрудница читального зала. У нее, понимаешь, книги пропадают, так она боится, что на нее подумают. А тут какие-то подозрительные лица крутятся, а про них никто и не знает. Трудное у нее положение, вот она и решила, видно, в газету позвонить, раз полицию в это дело начальство вмешивать не стало.
– Так, значит, опять ничего интересного, – протянула Лиля. – Какие-то местные разборки… мелочовка…
– Не скажи. У меня кое-что для тебя есть, – интригующе произнесла Надежда и коротко рассказала про тайное общество «Третий Глаз», разумеется, не упоминая про найденный в доме Александры Павловны труп и Марфу Морковскую – зачем человека подставлять?.. – Сегодня как раз среда, – наставляла она Лилю, – я туда пойти никак не могу, у меня приятельница в больнице лежит, я с ее собакой сижу. А это, я тебе доложу, та еще морока: собаченция избалована до предела, неженка такая, не может одна ночью дома находиться. Хотя сама размером с теленка будет.
– Бывает… – поддакнула Лиля.
– Значит, пойди туда, поразведай, что за общество такое. Спросить нужно Марианну, а пароль – ТГ, третий глаз.
– Ой, Надежда Николаевна, что-то вы, как всегда, темните, недоговариваете, – прищурилась Лиля. – Ну да ладно, пожалуй, схожу, разузнаю, может, и получится статейка. А то главный уже ругался: «Хоть газету, – кричит, – закрывай с вами».
– Если что пойдет не так, я знаю, где тебя искать, шум подниму, – пообещала Надежда. – И вот еще что… – Она посмотрела на Лилину коротенькую юбчонку, легкую курточку и кроссовки, – оденься в черное, вроде бы так полагается.
– И где я вам черное платье возьму? – возмутилась Лиля.
– Ну не обязательно платье, а что-нибудь с капюшоном, чтобы в глаза не бросаться. В общем, созвонимся…
Тут Надежда взглянула на часы, охнула и опрометью бросилась на вокзал, оставив Лильку в одиночестве доедать свою булочку с баварским кремом.
Три грузовика с крытыми брезентом кузовами остановились около кованых ворот, рядом с которыми светилось окно сторожки. Дверь сторожки открылась, выпустив в ночную темноту полосу теплого света. На пороге появился немолодой, хромоногий сторож – наверняка ветеран, демобилизованный по ранению. В руке он держал фонарь. Подслеповато вглядевшись в темноту, сторож, сильно хромая, подошел к первому грузовику, посветил фонарем в кабину. Увидев там офицера СС, подтянулся и проговорил простуженным голосом:
– Что вам угодно, господин штурмбанфюрер?
