Велик был соблазн научить медсестер не тому, чему следует, а какой-нибудь абсурдистской пурге. В день икс можно будет от души повеселиться, слушая ответы на вопросы, задаваемые комиссией. Но соблазну препятствовали два обстоятельства. Во-первых, надо было держать обещание, данное родителям. Если учить медсестер пурге, то скандал, со всеми вытекающими из него неблагоприятными последствиями, неизбежен. Чего доброго, Манасеин снова позвонит тульскому министру здравоохранения… Нет, так грубо и глупо подставляться нельзя. Во-вторых, отделенческие медсестры не такие уж и дуры, чтобы не распознать заведомую пургу… Черт! А можно ли вообще приготовить лимонад из этого нового лимона, столь неожиданно преподнесенного судьбой-злодейкой?
Озарение посетило Сашу на подходе к станции метро «Профсоюзная», когда мимо него проехала газелька с рекламной надписью: «Цифры решают все!». Что именно продвигала бортовая реклама, Саша не разглядел, да ему это и не было нужно. Главное, что была прочитана подсказка, ниспосланная откуда-то свыше.
Цифры! Вся суть, весь смак в цифрах! Ну, Семеныч, держись! Отольются кошке мышкины слезки!
Про слезки подумалось машинально. Саша не ощущал себя мышкой, тем более — плачущей. Скорее уж котом, который гуляет сам по себе и делает то, что считает нужным.
— Не покупают никакой еды, все экономят вынужденно деньги: холера косит стройные ряды, но люди вновь смыкаются в шеренги… — пропел Саша из Высоцкого.
Шедшая навстречу девушка, удивленно посмотрела не него. Саша в ответ улыбнулся. Знакомства не состоялось.
Но люди вновь смыкаются в шеренги — гениальная фраза, невероятно духоподъемная! Что бы ни произошло, шеренги будут сомкнуты. Песни Высоцкого — кладезь оптимизма. Ободряют и мобилизуют, причем не исподволь, как песни группы «Прокол Харум», а прямо в лоб. Иногда именно это и нужно, не сеанс психотерапии, а команда: «Смирно! Гляди веселей!».
Если к станции метро шел грустный человек, страдавший от несовершенства окружавшего его мира, то через турникет прошел бодрячок, радующийся новому шансу, очередной счастливой возможности, которая столь неожиданно упала с неба. А он, дурень этакий, сразу-то и не разглядел своего счастья…
Выходить из роли было нельзя, поэтому на следующий день Саша немного поворчал в ординаторской на тему: «ну сколько же можно грузить ординаторов?». Разумеется, никакого сочувствия ему не выказали, а когда он ушел на обход небось еще и позлословили за его спиной. На Нину Давыдовну Саша смотрел хмуро, а заведующему довольно резко сказал, что в коридоре на сестринском посту он никаких занятий проводить не будет — не те условия. Если уж нагрузили этим поручением, уважаемый Максим Семенович, то извольте обеспечить помещением!
Саша прекрасно понимал, что никакого иного подходящего для занятий помещения, кроме собственного кабинета, Максим Семенович ему предоставить не сможет. Каморка старшей сестры не вместила бы семерых — Сашу, процедурную медсестру, двоих постовых сестер, сестру-хозяйку, дежурную санитарку и буфетчицу. Получив в свое распоряжение кабинет, Саша потребовал, чтобы старшая медсестра тоже присутствовала бы на занятиях. Должна же она, как руководитель, подавать пример подчиненным. Но это заведомо глупое требование было отклонено Максимом Семеновичем.
— Мы попросили вас провести курс занятий только потому что Нина Давыдовна очень занята, — сказал заведующий. — Вы же видите, что она и минуты на месте не сидит.
«Ах, так меня, оказывается, «попросили»! — умилился про себя Саша. — Это новый эвфемизм для «нагло заставили»? А завтра, чего доброго, скажете, что я сам напросился?». Что же касается великой занятости Нины Давыдовны, то занятость эта была обусловлена ее глупостью и неумением организовывать работу подчиненных. Хороший руководитель не мечется беспрестанно туда-сюда, стараясь всюду поспеть и все проконтролировать. Хороший руководитель так ставит дело, что даже в его отсутствие не случается никаких сбоев.
Правда, на первом занятии Нина Давыдовна минут пять поприсутствовала. Надо же было убедиться, что Саша не саботирует, а делает все, как нужно. Послушала, как Саша рассуждает о важности и нужности учений, и убежала по своим делам. Впоследствии она заглядывала в кабинет заведующего на каждом занятии, чтобы убедиться, что все на месте и дело движется, но всего лишь заглядывала, не более того.
— Мы с вами люди взрослые, — сказал Саша своим ученицам на первом занятии, — поэтому я не буду заставлять вас конспектировать все, что я скажу. Но важные моменты советую записывать, чтобы лучше запомнить…
Сашина мама-начмед, съевшая добрую дюжину собак по части подготовки к различным учениям и проверкам, говорила, что на сознательность никогда уповать не стоит — провалишь дело. Диктуешь материал, по ходу разъясняя непонятное, проверяешь, все ли записали правильно, а на следующем занятии опрашиваешь каждого по отдельности… Только в этом случае можно быть уверенным, что люди усвоят знания, которые ты пытаешься вложить им в голову.
Саша сделал все иначе — не требовал ведения конспектов и не опрашивал каждую из учениц отдельно. Он адресовал свои вопросы всем сразу, причем особо с вопросами не усердствовал. Задаст два или три в начале занятия, похвалит тех, кто ответил правильно и переходит к новой теме. Старшая медсестра регулярно заглядывала в кабинет и всякий раз наблюдала отрадную сердцу картину добросовестного учебного процесса. Дошло до того, что она похвалила Сашу, причем — принародно, в ординаторской.
— Девочки на вас не нарадуются, Александр Михайлович! Говорят, что вы очень хорошо все объясняете и вообще рассказываете интересно. У вас явный педагогический талант, вам надо после ординатуры на кафедре оставаться…
«Чур меня, чур!», ужаснулся Саша, но истинных чувств показывать не стал, а изобразил приличествующую случаю смущенную улыбку.
Однажды на занятие явился с инспекцией Максим Семенович, уходивший на время занятий обедать. Как и полагалось состоятельному уважаемому человеку, обедал он не в больничной столовой, а в кафе, находящемся через дорогу от главного входа. Там кормили вкуснее, хотя и дороже, и там можно было недолго отдохнуть от больничной суеты.
Саша рассказывал про эпидемию лихорадки Эбола образца 2014 года. Пригодиться в день икс это знание никак не могло, но формально оно было к месту, потому что лихорадка Эбола относится к геморрагическим лихорадкам, которые, в свою очередь, считаются особо опасными инфекциями.
Увидев в дверном проеме постную физиономию исполняющего обязанности, Саша мгновенно перестроил план занятия.
— Чему учит нас пример Гвинеи? — спросил он. — Какие напрашиваются выводы?
— Страшное дело эта ваша Ебола, — вздохнула санитарка Кочергина. — Столько народу погубила!
— А все почему? — нахмурился Саша. — Потому что вовремя не были приняты необходимые меры! Вспышку же можно было «запереть» в небольшом районе и быстро ликвидировать. Теперь вы понимаете всю важность своевременных противоэпидемических мероприятий? Осознаете, какая ответственность ложится на каждого из нас?..
