Разговоры начались с вопроса, который отец уже не раз задавал.
— Ты всем доволен?
Раньше, по телефону, Саша отвечал бодро-утвердительно. Да, все просто замечательно, чего и вам желаю. Но врать на расстоянии и врать, глядя отцу в глаза — это совершенно разные вещи. Опять же, жизнь настолько зашла не туда, что и врать незачем. Рано или поздно правда всплывет наружу. Недаром же говорят, что шила в мешке не утаишь.
— Не особо, — признался Саша. — Должен сказать, что реальность совершенно не оправдала моих ожиданий.
— И наших тоже, — отец посуровел лицом. — Если уж говорить начистоту, то мы с мамой в шоке…
— Миша! — укоризненно сказала мама. — Не усугубляй. Никакого шока, просто мы немного удивлены.
— Хорошо, — кивнул отец. — Пусть так. Мы с мамой немного удивлены, Саша. Настолько удивлены, что совершенно не понимаем, что происходит. Помолчи, пожалуйста, не перебивай! Ты хотел пройти ординатуру в РУДС и мы устроили тебе такую возможность. Несмотря на то, что нам хотелось, чтобы ты остался дома. Но мы пошли тебе навстречу. Ты же взрослый, умный и лучше всех знаешь, что тебе нужно…
— Папа, я…
— Я же просил не перебивать! — отец повысил голос, что позволял себе дома крайне редко. — Ты хотел — мы помогли. Улаживая этот вопрос, я дошел до министра, который, как тебе известно, учился с мамой в одной группе. По старой дружбе и из уважения нам пошли навстречу. Не хочу говорить, сколько было желающих на это место, чтобы не вышло, будто я тебя попрекаю. Я не попрекаю, я просто констатирую факт. Ты получил такую возможность, благодаря нам с мамой. Это нормально, потому что любые нормальные родители готовы сделать все возможное и невозможное для своих детей. Даже если им что-то и не по душе, то надо сделать так, как хочет ребенок. Он же взрослый, ему виднее. В общем, вот так. А в понедельник министр позвонил маме и попросил «заглянуть к нему на огонек», чтобы поговорить о тебе…
«Вот же гады! — вскипел Саша, сжимая кулаки до онемения пальцев. — И сюда добрались!».
— Это было так неожиданно! — вступила в разговор мама. — Но сначала я ни о чем плохом не подумала. Наоборот — подумала о хорошем. У нас собираются строить новый кардиоцентр. Вопрос почти решен, остались формальности. Вот я и подумала, что Анатолий Васильевич имеет на тебя виды. Но я ошиблась, Сашенька. Оказалось, что ему звонили из Москвы и наговорили про тебя гадостей. Сказали, что ты ведешь себя вызывающе, оскорбляешь сотрудников кафедры, плетешь какие-то интриги и вообще ведешь себя неадекватно. Я не поверила своим ушам! Анатолий Васильевич сказал, что он тоже не поверил бы, но ему звонил не кто-нибудь, а академик Манасеин, ваш завкафедрой. Сашенька, это правда? Про интриги и остальное?
— Частично, — ответил Саша. — Можно сказать, что я вел себя вызывающе, но никаких интриг я не плел и никого не оскорблял. А Манасеин, если уж говорить начистоту, мерзавец и скотина! Я вам расскажу все по порядку, надеюсь, что хотя бы вы меня поймете…
Родителям даже о неприятном рассказывать приятно, потому что они внимательно слушают и действительно стараются тебя понять.
— Грустно все это, очень, — сказал Саша в завершение своего рассказа.
— Это взрослая жизнь, сын, — вздохнул отец. — Я тебя прекрасно понимаю, но и ты должен понимать, что справлять нужду против ветра бессмысленно и бесперспективно. Никому ты ничего не докажешь и не объяснишь, а только штаны намочишь. Если ты помнишь, то мы пытались тебе объяснить, что ординатура везде одна и та же…
— Помню, — усмехнулся Саша. — И сейчас уже жалею, что не послушал вас. Добрая мысля приходит опосля.
— Главное, что все же приходит, — сказала мама. — И что же ты теперь намерен делать?
— У меня есть выбор? Впрягся, так надо тянуть до конца.
— Ты можешь уйти и в будущем году поступить в другую ординатуру, — мама сделала небольшую паузу и мягко добавила: — Дома. А пока поработаешь терапевтом в поликлинике. Например — в седьмой. Там главврачом моя подруга Ада Ильинична. Ты ее знаешь, она была на моем юбилее.
— Какой смысл уходить, мам? Потеряю год, целевой мне больше не видать, придется идти в платную… Чего ради?
— Но тебе же там плохо, — страдальчески поморщилась мама. — Если уж дело дошло до того, что сам завкафедрой жалуется на тебя нашему министру…
— А вот зачем вообще ему понадобилось на меня жаловаться? Детский сад какой-то!
— Нет, не детский сад, а четкий расчет, — возразил отец, удивленно глядя на Сашу. — Ты что — не понимаешь, в чем тут суть?
— Не понимаю, — подтвердил Саша. — Какое отношение к этому имеет министр? Типа — пусть все в Туле знают, какая паскуда Александр Пряников?
— Я тебе объясню. Заодно ты поймешь, почему мама предложила тебе уйти из ординатуры. Давай уж начистоту, сынок. Дело не только в тебе, но и в нас с мамой. Смотри, что получается. Манасеин прекрасно понимает, что целевое место на его кафедре абы кто не получит. Окончательное решение принимает наш министр здравоохранения. И ежу понятно, что если отец ординатора заведует отделением в областной больнице, а мать — начмед в детской инфекционной, то это они устраивали сыну ординатуру в РУДС. Это вводная часть. Манасеин — не последний человек в медицинском мире. Академик…
— Пока только членкор.
— Один черт, все равно больше, чем профессор. Он автор учебников, член коллегии Минздрава и главный внештатный кардиолог. А дочь его замужем за сыном первого заместителя министра здравоохранения Засухина…
Про родство Манасеина со столь высокопоставленным чиновником Саша ничего не знал.
— И если такой большой человек звонит областному министру и выражает свое недовольство целевым ординатором, то министр станет сильно нервничать…
— Он реально нервничает, — вставила мама. — Очень недоволен.
— А кто крайний? — продолжал отец. — Кто виноват в том, что Анатолий Васильевич получил нагоняй от большого человека из Москвы? Мы с мамой. Ведь получается так, что мы подставили нашего министра. Упросили дать место нашему сыну, а он начал в Москве куролесить. Подтекст у звонка Манасеина такой — что вы мне за свинью подложили? А министр переадресовывает этот вопрос нам. Ты сечешь расклады?
— Секу, — вздохнул Саша. — Но я даже и представить не мог…
— Мог — не мог, а дело обернулось именно так, — жестко сказал отец. — Маме пришлось всячески распинаться…
— Миша, не преувеличивай! — перебила мама. — И вообще следи за речью. Что значит «распинаться»? Никто не распинался, просто был неприятный разговор. Анатолий Васильевич сказал, что он не хочет иметь проблемы из-за тебя, а я заверила его, что никаких проблем не будет. На том все и закончилось.
— Ничего не закончилось! — сказал отец. — Но я сейчас не хочу пережевывать прошлое. Что было, то было. Надо думать о будущем. Я надеюсь, что ты представляешь, как легко снять заведующего отделением? Как говорится, было бы желание, а повод всегда найдется. Знаешь за что в сентябре сняли Брюханова, заведующего травматологией? Один из пациентов вечером напился и устроил в отделении дебош. Вот скажи — ну при чем тут заведующий. Один дурак пришел навестить другого дурака и принес ему поллитру. Разве заведующий обязан обыскивать на входе в отделение всех посетителей? Нет, не обязан! Он вообще не имеет права рыться в сумках. Может только давать рекомендации, не более того. Но Брюханова, тем не менее, сняли. А уж что касается начмеда…
