Фух, главный противник, наконец, был обезоружен. Без рук-плетей он превратился просто в нелепый обрубок.
На этом, собственно, основная фаза сражения закончилась. Нуразги, уразумев, что удача не на их стороне, попытались дать деру, и, обойдя валуны, на которых засели мои пращники, рванули на юг. Их осталась от силы дюжина.
Но я не был намерен давать им ни единого шанса на спасение. Вызвав Шарика, с Барбоссой и еще одной оставшейся практически невредимой, за исключением нескольких торчащих из плеча стрел, Гончей, мы бросились в погоню.
Быть может, если бы дело было на равнине, то кто-то из кочевников и сумел бы скрыться, но в достаточно узком, засыпанном галькой и туфом ущелье, что полого поднималось наверх, шансов сбежать от нас не было. Застоявшийся Шарик отлично показал себя не только как шустрый скакун, но и как настоящая боевая единица, опрокидывая кочевников ударами копыт и нашпиливая их на рога.
Вскоре все было кончено. Я пытался взять парочку нуразгов в плен, но гордые воины предпочитали вспарывать себе животы, нежели отдаваться на милость такому чудищу как я.
Барбосса разорвал последнего кочевника уже почти на выходе из ущелья. Лишившись наездника, испуганный хряк, было, припустил пуще прежнего, но куда там его копытцам тягаться с лапами Гончих.
И только тут в моих мыслях появились Гончие, отправленные под командованием Сидраха в рейд по тылам…
Мда, Славик… твой стратегический талант, как всегда на высоте…
Интересно, что, несмотря на то, что мы перебили всех нуразгов, системное сообщения о победе до сих пор не возникло. Впрочем, когда мы вернулись на поле боя, стало понятно почему. У камней, в окружении стада раздосадованных бобиков, съежились трое раненных кочевников. Залитые кровью лица не выражали ничего, кроме тупой обреченности. Гончие щелкали челюстями, готовые размолотить врагов на атомы, но… Но им не давал этого сделать Сидрах.
Мой Капитан встал близ поверженных врагов, сложив руки на груди, и смело смотрел на бесящихся монстров. То ли помнил, о том, как еще несколько дней назад сам был в подобном положении, то ли о том, что нам крайне необходим «язык».
Досаду самгара и «его» Гончих, кажется, можно было щупать руками. Ну еще бы, опять вся заваруха прошла мимо них. Кстати, надо бы послать кого-нибудь найти тех собачек, что до сих пор рыскали в поисках нуразгов наверху.
Какой, я все-таки, молодец… Своими руками лишил себя, в совокупности, половины боевой мощи отряда.
Я спрыгнул с Шарика и мрачно подошел к раненным нуразгам. Двое, судя по разодранным животам, были не жильцы, а один — вполне перспективен.
— Сидрах, перевяжи этого, мы возьмем его с собой. Остальных…
Тот понял, что я хотел сказать и кивнул песикам из своего отряда, Тех не надо было просить дважды. Миг и чудовищные челюсти сомкнулись на раненных нуразгах.
И только тогда перед глазами развернулись долгожданные надписи:
Вы получили 72 ед. Маны Крови.
Вы получили 4 ед. Маны Власти.
Вы получили 8 ед. Маны Ужаса.
Вы получили Универсальную Метку Развития 1-го ранга.
Вы получили «Осколок Портала».
Вы получили «Шлем Ярости Гурваха».
1 существо переведены в статус «Раб» 3-го уровня.
12 ГЛАВА
День 10.
Поселение Дыра 5 уровня.
Убежище — 2 уровень.
Чан — 1 уровень.
Яма Рабов — 1 уровень.
Загон Гончих 3 шт. — 1 уровень.
Хижина Бесов — 1 уровень
Шатер — 1 уровень.
Кузня — 2 уровень.
Алтарь — 1 уровень.
Источник — 1 уровень.
Еда — 198 единиц.
Камень — 98 единиц.
Мана Хаоса — 214 единиц.
Мана Крови — 214 единиц.
Мана Власти — 5 единиц.
Мана Ужаса — 10 единиц.
Дыра встретила нашу кавалькаду радостным воем. Девять собачек и Вугр, коего я оставил «на хозяйстве», устроили настоящую овацию нашим слегка потрепанным войскам, а я же себя чувствовал как минимум, будто после взятия Берлина.
Бесы важно сверзлись с Гончих, держа шлемы в руках. Страхолюдные мордочки выражали гордость победой и безграничную веру в вождя. Раненную Гончую, из-за которой мы, собственно, и остались на месте битвы до следующего утра, осторожно препроводили в Загон. Чудовищная рана выглядела ужасно, из бока пса был выдран чуть ли не метровый кусок мяса. Оставалось даваться диву, как Гончая вообще могла передвигаться.
Полный перечень потерь, хоть и не выглядел настолько ужасающим, как после похода За Грань, все равно был печален. Мы прикопали в Рубце четырех Бесов и одну Гончую. Все остальные пехотинцы были в той или иной степени ранены, парочка — весьма серьезно. Здесь Сидрах удивил меня еще раз, когда вытащил из сумы сверток каких-то квелых листьев, комок мха и моток веревки из сплетенных побегов. Длинными похожими на бинты листьями он осторожно перебинтовал мою пехоту, а мох втер в бок той Гончей, что пострадала от плетей Борга. Остальные песики из отряда Барбоссы отделались царапинами и ранами от стрел. Самгар не дрогнувшей рукой вырезал их из розовых тел и затер раны все тем же мхом.
А вот трофеев была целая гора. Часть хряков, с притороченными сумами, правда, разбежалась, но все равно куча оставшегося добра с обобранных нуразгов возвысилась почти в мой рост. Чего тут только не было… И оружие, и одежда, и бытовые принадлежности, типа сделанных из черепов каких-то животных котелков, и различные амулеты, травы и прочее-прочее-прочее. Все дребедень, что таскали с собой почти тридцать человек. И еда. Обычная солонина, сыр, пучки травы… Я грустно покрутил в руках полоски вяленого мяса и, сплюнув со злости, бросил их обратно в общую кучу трофеев. Увы, мой демонский голод могло удовлетворить лишь мясцо Рабов. Вот уж не знаю, с чем это было связано.
Наряду с местным хламом из врагов «выпали»: очередная Метка Развития, отполированный до зеркального блеска дурацкий шлем, с рогом посередине, и некий «Осколок Портала». Шлем, со специальными пропилами под рога, на меня садился как влитой, но выглядел настолько нелепо, что мне было стыдно даже перед моими песиками, а «Осколок» пополнил копилку неведомой х*рни. Длиной почти в мой локоть, из синеватого хрусталя, он поглощал свет и не отбрасывал тени, но… на этом и все. Что с ним делать было решительно непонятно.
Когда добрались до Дыры, была уже середина дня. Приняв поздравления с победой, я тут же дал пинка Вугру за то, что Рабы еще не копают жратву. На что Прилипала показал забитую снедью щель в овраге, которую мы приспособили для хранения припасов.
Твою мать! Не менее чем половина Еды натурально сгнила! Как это могло произойти на такой жаре — ума не приложу! Должно быть, какие-то бактерии облюбовали рабье лакомство.
