Мои пальцы снова затряслись.
– Пусть сядет, – сказал кто-то, – лёжа у всех грудь кажется нормальной, не люблю мягкую и отвисшую.
В тот же момент лёгкий удар какой-то тонкой палкой с кожаным наконечником заставил меня сильно вздрогнуть.
– Сядь! – требовательно и резко прозвучал голос человека с мерзким лицом.
Того, который меня продаёт.
От испуга я даже не могла плакать. Наверное, на лице моём было всё это видно и ясно. Я быстро села вытянув ноги. На несколько секунд все затихли. Смотрят на грудь, оценивают. Я бы гордо подняла подбородок, грудь у меня красивая круглая, но вот только пока никто её по достоинству не оценил. А теперь, кучка похотливых извращенцев оценивают её, и рассматривают, думая, заплатить или не заплатить.
Это ужасно.
– Встань на колени, – приказывал голос и снова хлёсткий удар по бедру.
Я встала на колени. Сжала ноги, боялась двинуться. Тело моё била мелкая дрожь, думаю, это было очень заметно. Мужчины обходили вокруг, смотрели, но не трогали и на том спасибо.
– Встань раком, на локти быстро! – я замешкалась, не понимая, что от меня хотят, и тут же получила удар по животу, лёгкий, но такой неприятный.
Как будто маленькой, но требовательной плетью кто-то пытается заставить подчиняться, намекая на то, что плеть может быть и большая. Лучше подчиняйся маленькой.
Страх заставлял меня выполнять всё, чего требовал голос.
Я нагнулась и упёрлась руками в мокрую кожу кровати. И сразу, сзади кто-то несколько раз ударил по внутренней стороне бёдер, заставляя ноги раздвинуться, и показать всё что есть. Следующий удар заставил изогнуться и я почувствовала, как моя промежность открылась на всеобщее обозрение.
В этот момент страшно захотелось плакать. Я опустила голову, но в ту же секунду плеть ударила по подбородку, пришлось поднять лицо и снова смотреть на силуэты в черных костюмах.
– Открой рот! Рот открой! Шире! – приказывал голос.
Я открыла рот. Меня выбирали, заглядывали везде. Это ужасно и отвратительно.
Я вспомнила что-то из истории – рынок рабов. Вот сейчас, так же как и тех рабынь, меня показывают рабовладельцам. Что это за люди, которым нравится смотреть на голую дрожащую от холода девицу, смотреть в перепуганное до смерти лицо.
А они спокойны. Никто из них не волнуется. Они довольны, или недовольны, но совсем не ведут себя как люди смущённые происходящим. Наверное, они делают это часто и уже привыкли к запуганным жертвам с потёкшей от слёз и воды тушью, с гусиной кожей и ненормальными испуганными подергиваниями тела. Неотрепетированными, а естественными, живыми. Подстёгнутыми ужасом положения жертвы, осознанием безысходности.
Им это нравится. Очень нравится.
Но я не хочу. Я свободный человек. Они не имеют права.
– Ну что господа, все хорошо рассмотрели?
– Ну, мне всё понятно, – сказал один и пошел к выходу.
– Думаю, всё предельно ясно, – сказал другой и пошел за первым.
Постепенно комната опустела и я снова осталась одна.
Что всё это значит?
Я качала головой в каком-то полуобморочном состоянии от стыда и испуга. Не верила, что это я здесь сижу и жду своей дальнейшей участи. Именно я.
Свет уже переключен, теперь видны темные углы комнаты. Дверь снова открылась. Вошел тот амбал, что хватал за волосы.
– Повезло тебе сегодня, – сказал он, – за твою нетраханную дырку заплатили, причём с чаевыми. Так что, считай отвертелась. Бабки я люблю больше чем дырки.
Он схватил меня за руку и стал открывать наручник.
– Вы ещё пожалеете, я вызову полицию. К вам придут…
– Да пусть найдут сначала. А ты думаешь, тебе прям сейчас телефон дадут? Ты видно точно тупая. Это же ВИП клиенты. Они таких, как ты пачками скупают, пользуются, а потом на мусору выбрасывают, или в публичный дом дешевый продадут, кто поскупее. Так что встретимся в раю.
И он потянул меня на выход.
Глава 3
Он привёл меня в комнату. Белая, пустая комната. Только тремпель с несколькими вещами. Всё черного цвета.
– Давай в душ. Смой себя эту гадость, – амбал открыл дверь сбоку и подтолкнул меня.
Я уже почти привыкла, ходить вот так, просто голой. И уже даже не прикрывалась. Потому что всё, что можно было показать этой перекачанной обезьяне, я уже показала. Всё что он хотел рассмотреть – рассмотрел, потрогал. По каждому бедру ударил и каждую грудь пощупал. Это отвратительно, гадко. Но это так. Нужно просто постараться забыть.
Но теперь этот мерзкий человек уже не сможет меня обидеть. Ведь я – продана.
Кому, зачем?
Боже, мир полон извращенцев и я скорее всего попаду к одному из них.
Может попробовать сбежать по дороге? Да, так и сделаю. Как только будет возможность убежать, или закричать, сразу сделаю это. Моя свобода в моих руках. Нужно только воспользоваться шансом, когда он появится.
Я включила кнопку душа, вода потекла сразу тёплая. Я стояла под струями и вспоминала вчерашний день. Как я могла так вляпаться. И главное – почему?
Единственное, что было вчера подозрительного, это когда Танька вошла в комнату, взволнованная и испуганная, сказала, что меня кто-то ждёт у общаги. Я вышла, а потом какой-то амбал, не этот другой, грубо схватил меня за руку и затянул в машину.
Дальше ничего не помню, вообще ничего.
Снова вспомнилось Танькино лицо. А потом слова. Боже, точно. Она тогда ещё в самом начале, когда нас поселили в одной комнате, была в шоке от того, что я ей сказала. Когда узнала, что у меня никогда не было секса с мужчиной, она как-то сильно и странно задумалась. А потом ещё несколько раз спросила об этом.
Значит это она – Танька меня сюда запихнула.
Как я могла ей такое доверить? Как могла, сказать почти что незнакомому человеку вот такое. Точно, это всё из-за неё. Она ещё постоянно жаловалась, что ей денег не хватает ни на что. Вот наверное и зарабатывает таким образом.
Боже мой, какая я оказывается дура. Вот что получилось, оттого что язык не могу держать за зубами.
Но я уверена, что меня будут искать, обязательно будут.
– Что ты там телишься? – послышалось из комнаты, снова появился амбал, – давай выходи клиенты уже заждались.
Я быстрее потерлась гелем для душа, расправила помытые волосы. Завернула голову в полотенце, а вторым обернула тело.
– Давай малышка, пошевеливайся. Сегодня ты нашла свой новый дом. Надеюсь, тебе повезёт больше чем предыдущим. Очень уж клиент привередливый.
Я вытирала голову, старалась просушить, но амбал торопил.
– Давай, давай, по дороге высушишь.
