Я долго молчала, пытаясь верно подобрать слова. Чтоб и себя сильно не обелить, и её веру в меня не разрушить.
— Видишь ли, Вира, мне некогда было интересоваться семейными обстоятельствами всех жителей нашей деревеньки, — я замолчала, когда увидела открывшую от удивления рот Виринею.
— Ты сколько лет там прослужила? — почти прошептала та.
— Восемь, — я так же опустилась до шепота, потом попыталась оправдаться, — но ты должна понимать! Меня занимали несколько иные вещи — защита населения, например, освобождение от налогов, попытка изучения Родовых знаний за счёт книг в Храме, вечный контроль над собой, своими словами…
Я вконец замолчала, когда Дева Зеленогорья медленно отвернулась.
— Кажется, я понимаю, почему тебя та ведунья с места согнала, — сказала она и пошла за Михаем. Остановилась, — так, кого ты там защищала, Саята? Селян? Или себя?
И она ушла, оставив меня с красным от стыда лицом.
Липа вертела головой с нечеловеческой скоростью, она явно не могла понять, что так смутило бывшую Жрицу Бога Рода.
Ха. Ха-ха. Если б я сама могла себе признаться…
— Ты была плохой Жрицей? — наконец, тихонечко спросила она.
— Нет, — ответила ей честно. Я действительно так не считала.
— Ты не любила своих селян? — ещё тише спросила девочка.
— Любила, наверное, — я и сама не понимала, зачем ей отвечала, — просто не допускала близкого общения.
— Где нет любви — там нет заботы, а если так — считай, чужие тебе люди, — она упрямо мотнула головой, словно отгоняя неприятные воспоминания.
Мы помолчали.
— Ты ведь справишься с этими пятью неизвестными, правда? — и в одно мгновение на лице Липы появился испуг и затаённая надежда.
— Обязательно справлюсь.
Не стала я ей объяснять, что и сама нынче своей силы не знаю.
— Проснись, глупая…
Я через силу открыла глаза.
Глава 7. Вторая встреча. Лес
— Что? — одними губами спросил Михай. Он даже глаз не открыл — просто почувствовал, как я напряглась.
— Мы не одни, — я сжалась в комок, словно поёжившись от холода.
— Будить?
— Обожди пока, — я спокойно поднялась, потянулась и неспешно отправилась к ручью. Пока умывала лицо, прислушивалась к звукам вокруг.
Михай в это время отвернулся в противоположную сторону, но глаз не открывал — тоже слушал.
А я, завершив водные процедуры, подхватила небольшое лукошко, что в предыдущей деревеньке приобрела, и направилась в лес, делая вид, что за ягодами, а сама продолжала природу слушать. Неспокойно было на душе — никак не могла определить, откуда это стойкое ощущение чужого взгляда.
— Ну, здравствуй, девица.
Я остановилась, осторожно проглотив ягодку земляники. В лукошке к тому моменту уже была горстка, да пара десятков листочков травы для бодрящего отвара. Я обернулась на голос и чуть не взвизгнула — позади меня стоял тот самый светловолосый юноша, что так запомнился своим неповиновением десятнику!
— Да не пугайся так, — светловолосый улыбнулся по-доброму, — в деревеньке своей такая смелая была, а там против тебя десять воинов стояло.
— Кто ты? — я попыталась обойти голубоглазого, да тот не дал. Все так же улыбаясь, перекрыл дорогу.
— Звать меня Велимиром, а тебя как, девица?
— Саята, — почти прошептала я.
Что же он здесь делает? Неужели следил за мной?
— Сая, — протянул голубоглазый, — и что ты делаешь здесь, Саюшка?
— Саята, — чуть твёрже повторила я, — держу путь в город со своей семьей. Братом и двумя сёстрами.
Светловолосый, не прекращая улыбаться, удивленно поднял бровь.
— Давно семьёй обзавелась, красавица?
— А что вам нужно, дружинник? — чуть резко спросила я. Вообще, вдруг вспомнила, что для него я всё ещё являлась Жрицей! А потому — непозволительно вести себя подобным образом.
Голубоглазый подошёл ко мне, мягко отобрал моё лукошко и, коснувшись рукой спины, легонько направил меня обратно из леса. А я лишь спустя пару мгновений поняла, что действительно иду, ведомая дружинником! Это ж как такое произошло?
Глаза испуганно расширились, я перестала дышать. А голубоглазый мягко рассмеялся.
— Ну, вот и выдала себя, — он повернулся ко мне и взял меня в кольцо своих рук, — не может Жрица позволить мужчине касаться её, ибо грех, — процитировал он устав Жриц и мягко коснулся моего подбородка, вынуждая посмотреть в глаза.
Я знаю устав Жриц! Как ему удалось обойти вбитые за восемь лет принципы? Я никогда никого к себе не подпускала!
Внезапно в теле появилась странная слабость. Словно из меня медленно выкачивали силу, а сопротивляться этому я не умела, но чётко понимала — это от прикосновений светловолосого!
— Отпустите меня, — испуганно прошептала.
— Отпущу, — голубоглазый наклонился к моему лицу — ростом он был под два метра, — если скажешь — кто ты?
— Саята, — совсем тихо прошептала я. Что происходит? Даже сил на шёпот почти не осталось, — бывшая Жрица Бога Рода, пожалуйста… мне трудно дышать…
Голубоглазый словно не замечал этого. Лишь подхватил на руки, когда я начала опускаться на землю без сил. Прижал к себе, уткнулся носом в волосы, глубоко вдохнул.
— От тебя пахнет земляникой, — нежно прошептал дружинник, как, наконец, понял, что я и впрямь нахожусь в полуобморочном состоянии; напрягся. — Я же совсем чуть-чуть отнял… — он осторожно опустился на землю, продолжая держать меня у себя на руках, — давай, Сая, питайся от земли!
Я почувствовала, как сильные руки взяли мою ладошку и опустили на землю, накрывая сверху. Тут же ток пронёсся по моему телу, заряжая энергией. Глаза мгновенно распахнулись. А я внезапно осознала, где нахожусь, и на ком почти лежу.
Щёки залились румянцем, и я спрятала лицо у него на груди. Как ему в глаза-то теперь смотреть?
— Велимир! — мой голос словно завибрировал от избытка впитанной силы.
Я хотела сказать, чтоб он отпустил меня, но как только произнесла его имя, вдруг почувствовала, что дружинник весь напрягся.
— Что случилось?
Я подняла глаза на мужчину — тот хмурился. Потом тряхнул головой, словно скидывая наваждение, нахмурился ещё больше, недоверчиво глянул на меня, и стремительно поднялся на ноги.
Меня поставили на землю и сделали от меня шаг назад.
— Ты идёшь в столицу? — спросил дружинник, не глядя на меня.
— Да, — я вдруг опять покраснела, сама не понимая отчего.
— Выходи на главную дорогу. Нечего тебе по лесу шастать, — почти грубо ответили мне.