— Да, ты права, — ответил он после нескольких минут молчания, — я не должен оставлять тебя. Но если ты будешь пользоваться силой в корыстных целях или для завоевания положения над этими тёмными людьми, я уйду с первым же караваном.
— Да уходи ты хоть сейчас! — вспыхнула Саята и перевернулась на другой бок.
— Глупая! — улыбнулся Ярослав и притянул её к себе, — я всё равно всегда буду заботиться о тебе!
* * *
— А что потом? — прошептала Вира, пальцами вцепившись в траву.
Я прикрыла глаза.
— А потом, как-то раз, Ярослав уехал с деревенскими в другую деревню. В то время ещё была налажена торговля…. И меня посетили наши старые знакомые…
— Пятеро Неизвестных? — испугалась Липа, мороз до сих пор бежал по её коже, когда она вспоминала прикосновение ледяных пальцев. Я могла её понять. У самой от них мурашки:
— Да. В тот день я почувствовала чьё-то присутствие. И услышала голоса. Их голоса — теперь я знаю точно. Они шептали мне, что я должна развивать свою силу, что если я не стану могущественной хранительницей силы, как мои предки, то я не смогу спасти его.
— Ярослава? — удивился Михай, — от чего?
— В тот момент я не думала. Я просто дала застоявшейся силе выход. Я не помню точно, что произошло, — только лица крестьян, собравшихся вокруг моего дома. Кто-то из них крикнул, что Род меня избрал в служение…
— И что дальше? — не выдержала Липа.
— А потом вернулся Ярослав и увидел всеобщее преклонение перед новой Жрицей и меня, дуру счастливую. Вот только он не знал, что счастьем я оттого светилась, что он невредимый вернулся.
— Но ты ведь ему объяснила? — прошептала Вира.
— Что за него переживала? Что в силы его не верила? — я покачала головой; гордыня — наш общий грех. — Он уехал с первым караваном. А я за ним не последовала. Гордячкой была и предпочла играть в великую жрицу… целых восемь лет.
— Ты любила его? — едва слышно спросила Липа, в понимании которой это чувство было чем-то невозможным, даже нереальным — так сказывалось воспитание сестры… Вира шикнула на неё.
А я улыбнулась, глядя на них.
— Кроме нас двоих больше не было никого, понимаете?
Они помолчали.
— Откуда ты, Саята? — тихонечко спросила Вира, — что это за город Мастеров? И почему ты так много знаешь о хранителях силы, но о своих способностях умалчиваешь?
— Наш город стоял особняком среди остальных. Чужим в него ходу не было, а внутри его стен происходили вещи воистину великие.
— А каким Богам вы молились, что они наградили вас такими талантами? — глаза у Девы Зеленогорья загорелись азартным огнём.
— Мы не молились Богам. Рассчитывали всегда только на себя, — я пожала плечами.
А что? Сейчас, наверное, можно об этом рассказывать. Судить-то некому.
— Как так? — едва слышно, с суеверным страхом косясь на небо, прошептала Липа, — разве можно не верить в Богов?
— Отчего ж? Мы верили. Просто не поклонялись. Мы не нуждались в их покровительстве, но и гнев их нас не страшил.
— И что с этим городом случилось? — Вира поёжилась. — Раз теперь о нём практически забыли?
— Он был сожжён. Нам с Ярославом чудом удалось выжить, и мы сразу бросились в бега. Прошло уже восемь лет, но я до сих пор живу в страхе, что нас могут найти, а потому никому не говорю, откуда я родом. Я не знаю причин, по которым может быть уничтожен целый город с многотысячным населением, но я знаю причину, по которой нас всегда будут искать — мы свидетели чудовищного предательства! Ведь город был сожжён руками тех единственных, что должны были его защитить. Ты слышала что-нибудь о школах Подражания?
— Я слышала! — Липа подползла со своей лежанкой поближе, — сестра часто ругалась на этих выходцев.
И как только сказала это, так испуганно на меня глянула, что я не смогла сдержать улыбки. Видать, Ядвига и не такие слова использовала…
Михай нервно заёрзал на своём месте.
— Все школы подражания брали своё начало в Городе Мастеров, — я поудобнее легла и украдкой глянула на Михая, тот замер. — Было три основные школы — Медведей, Волков и Барсов. Нынче эти учения почти забылись, изредка можно увидеть истинных Мастеров Подражания, в основном это перешло в детские забавы.
— Ничего не детские забавы! — воскликнул Михай, вскакивая на ноги.
— Ты чего? — испугалась Липа.
— Зачем так кричать? — поморщилась Вира.
— Мама? — понятливо улыбнулась я.
Михай отвернулся, насупился.
— Она о тебе заботилась. С детства самоконтроль развивала — знала, что тебя ждёт, — я мягко улыбнулась. — Возможно, она и сама была родом из Города Мастеров. Ты ведь знаешь, откуда перевёртыши пошли?
— Ну конечно же оттуда! Откуда же ещё? — издеваясь, воскликнул Михай.
— Оттуда, оттуда, — продолжая тихонько улыбаться, покивала я.
Мне не впервой сталкиваться с такой реакцией — людям вообще не нравится, что где-то кто-то может быть умнее их.
Типичная реакция, особенно для жителей глубинки. Знаем, проходили.
— А причём тут Михай? — Липа вопросительно посмотрела на своего друга.
— Покинуть город могли только те, кто достиг уровня Мастера. Это был непреложный закон, поскольку Мастер защитит своё знание даже ценой своей смерти, и оно не сможет попасть не в те руки. Видать, твоя мама и впрямь была Мастером. А она хорошо маскировалась!
Я удивлённо цокнула языком — на одну маленькую деревушку двое жителей Города Мастеров! Интересно, а мать Михая раскусила меня? Или она также полагала, что скрылась в такой глуши, где встретить земляка почти невозможно?
— Десять лет назад наш славный Город покинули все Мастера Подражания, решив, наконец, что нужно нести учение и в другие города, оставив на защиту сильнейшую из всех школ — школу убийц Барсов… — тут я замолчала и закрыла глаза. Боль от предательства до сих пор не зажила.
— Твоя мама — Мастер школы подражания? — прошептала Вира, подойдя к Михаю, — я думала, она сама перевёртыш.
— Я не знал ничего про Мастеров, я не знал ничего про перевёртышей, — он с какой-то болью посмотрел на меня, — почему?
— Михай, я… — и мне впервые нечего было сказать!
Оправдываться?
Ну, впрямь, откуда мне было знать, что Михай перевёртышем станет? Если б доучилась в своё время — может, и смогла бы определить. А так, я только сейчас смогла всё сопоставить!
Михай не стал дожидаться моей исповеди, развернулся и ушёл вглубь леса.
— Саята, — Вира тихонько подошла, глядя на меня своими большими наивными глазами, — а почему ты не знала о матери Михая? Ты же Жрицей в деревне была?
