— Ваш идол нас не интересует, — я краем глаза следила за Михаем, лежащим без сознания.
— А мне какое дело? Моё дело — охранять! — выкрикнул седобородый, теряя самообладание. Не ждал он, чтобы какая-то деревенская девица такой наукой владеть могла, чтобы его умение против него же использовать!
Я не имела возможности проверить Михая и Липу, продолжая удерживать Хранителя, а потому время на разговоры закончилось.
Факелы на главной площади деревни, где круглогодично шла торговля, а по праздникам так вообще никто не спал, не тушились никогда…
Огонь взметнулся к самым звёздам, и алый столб света спустился с небес в мои ладони. Седобородый отшатнулся.
— Отпусти её, — я кивнула на Виру, всё так же лежащую на земле.
— Не могу, — отрезал тот.
— Почему? — мои руки в любой момент готовы были извергнуть пламя, но я медлила…
— Они убьют меня, — прошептал седобородый и судорожно оглянулся.
— Кто и за что?
— За то, что не смог охранить…
И опять же, почему я что-то подобное и предполагала? Прямо не день, а какое-то сплошное везение!
Я прикрыла глаза и ударила.
Липа остановилась. Её тень догнала её лишь через долю секунды.
— Ты его…? — она сделала пару шагов к тому месту, где несколько мгновений назад стоял седобородый, но сейчас был один лишь пар от раскалённого камня.
Я закатила глаза. Да за кого они меня принимают?
— Иди помоги Михаю — ему сильно досталось, — сказала ей.
Липа неуверенно кивнула и тут же отшатнулась от Виры, резко пришедшей в себя:
— Я думала, этот алтарь прикончит меня… — прохрипела она, обхватив голову руками.
— Это не алтарь, это его хранитель. А настоящему алтарю хранители не нужны, — с этими словами я в дребезги разбила постамент. Как же давно хотелось это сделать!
В этот момент площадь сотряс отчаянный крик откуда-то из пара, что застлал уже половину площади…
Седобородый вылетел, разрывая воздух руками, и упал на колени.
— Что ты наделала? — закричал почти нечеловеческим голосом.
Липа и Виринея отшатнулись и удивлённо посмотрели на меня. А я опять глаза закатила.
— Я не убиваю людей! Тем более наш противник посерьёзнее будет, — прошептала, ожидая их появления…
А седобородого трясло, как в лихорадке. Казалось, он предпочёл бы смерть от огненного кнута из моих рук, нежели того, что должно было вот-вот нагрянуть.
Не хорошо.
Я немедленно подобралась, ожидая худшего.
Тем временем Вира поднялась на ноги и взяла факел.
— Это глупый бог, он не имеет силы. Даже самые бессмысленные идолы могут черпать силу из поклонения смертных.
С этими словами она подожгла деревянного идола.
— Это ты — глупая, девочка, — прошептал Седобородый, — и теперь тебе не спастись…
Она презрительно посмотрела на него и покачала головой:
— Мне жаль, что в твои годы к тебе так и не пришло истинное понимание законов нашего мироздания. Люди — не стадо, нуждающееся в пастухе, чтобы за каждым поворотом стряпать им по новому идолу. И уж тем более никто из людей не может брать на себя роль Бога, чтобы навязывать народу свои законы и свою мораль оттого лишь, что у него есть сила!
Липа резко остановилась. Михай уже пришёл в себя, и тоже растерянно посмотрел на Деву Зеленогорья.
— Зато это можем делать мы, — услышала я голос, который уже давно ждала…
Пять человек в черных одеяниях приблизились к нам, окружая со всех сторон.
— Твоя неуёмная жажда насаждать везде анархию огорчает нас, Дева Зеленогорья, — произнёс один из них, — мы вынуждены ограничить тебя в твоих действиях, — он выкинул руку из-под тканей, и Виринея застыла на месте.
Липа отошла на пару шагов — единственное, что она ненавидела всей душой — это стоять на месте.
— И тебя, быстроногая, мы должны взять под контроль, — прохрипел второй и повторил жест первого. Липа была быстрой. Очень быстрой. Но уйти от дряблой руки этого человека она не сумела. Её обездвижили через долю секунды, когда она уже пересекла всю площадь.
— А тебя, мальчик, мы не знаем. Кто ты? — спросил первый.
— Зачем вам знать моё имя? — ощетинился Михай.
— Мы должны знать каждого, кто может нарушить наш порядок, — ответил третий из Пяти Неизвестных.
— Тогда меня зовут Михай, и я не уверен, что знакомство со мной вам понравится, — ответил следопыт и последние слова его превратились в медвежий рык. Теперь перед людьми в чёрных одеждах стояли двое. Я и огромный бурый медведь.
— Что ж, это несколько меняет дело, — слегка склонил голову первый. Несколько мгновений стояла тишина, но я чувствовала, как пятеро пришлых о чём-то ведут безмолвный разговор.
— Мы возьмём тебя с собой, — вновь нарушил тишину первый, — мы видим — тебя ещё можно привести к вере. Ты полюбишь нашего Бога. Он жесток, но верен тем, кто верен ему.
— Думаю, он не примет вашего предложения, — ответила я.
— Ты не можешь решать за него, бывшая жрица. И не будешь, — безразлично ответил ей первый.
— Да что вы? — я даже улыбнулась. «Разорви» — скомандовала зверю. Медведю понадобилось одно мгновение, чтобы прыгнуть в сторону первого из пяти незнакомцев. Когти проскребли камень, выбивая щебень. Но там, где стоял пришлый никого не было.
— Ну и что же вы, будете прятаться? — крикнула я своим старым знакомым.
— Ты храбришься, потому что сумела обрести контроль над этим зверем, — спокойно ответил первый, появляясь прямо перед ней, — тем горче тебе будет его потерять.
Медведь тихо зарычал. Звери вообще лучше чувствуют опасность…
— Остановитесь, что бы вы ни делали… — прошептала едва слышно.
— Ты не сможешь нас остановить, потерянная душа, — ответил первый, — мы считаем, что в свой путь ты можешь отправиться одна.
— Я не уйду без них, — прошипела ему в ответ.
— Решаешь не ты, — чуть склонил голову третий, — будь довольна тем, что мы вообще отпускаем тебя. Хоть нам и не по душе твой… — тут он замолк, переводя взгляд от одного старца к другому, — поход…
— Да мне, собственно, не больно-то и важно, что вам по душе, а что — нет, — дерзко ответила я, видя, что нападать на нас никто не собирается. Как и показывать истинную сущность. Значит, не в этот раз! — Никому я никогда не подчинялась, и вам не буду!
И я рассекла небо огненным кнутом.
— Глупая, — шепнул первый. И растворился в воздухе.
Я пару секунд постояла в том же положении, да как поняла, что не вернутся гости незваные, распылила кнут.
