— А ты откуда знаешь? — испугалась Липа.
— Ну и компания у нас собирается… — я вздохнула и принялась синяк обрабатывать, — хватится тебя Ядвига, что с ней станет?
— А я ей и не нужна была, — сникла Липа, — держала меня работой по дому, завидовала…
— Ладно тебе, — оборвала её. Не стала подтверждать её слова. В чужих недостатках копаться — своих не замечать… — чем же ты в жизни заниматься собралась?
— Я думала, ты мне поможешь… — смутилась Липа.
— Я кто вам здесь? Добрый дух, что ли? Все желания исполняю, какие не появятся?
— Но Михай сказал… — начала опять Липа.
— Михай сейчас сам домой отправится! — взорвалась я, как раз, когда тот глаза открыл.
— Ты чего так кричишь? Случилось что? — слабым голосом спросил он.
— Подружку свою спроси!
— Липа! — он приподнялся на локтях, — как я рад тебя видеть!
Я глубоко вздохнула, скинула с плеч мешок и пошла в поле.
— Ты куда? — закричали вместе.
Я не ответила, шла, рожь ладонью гладя, и думала. Не хотела я такую ношу на себя взваливать! Вспомнила — как и вовсе одна идти собиралась. Да не могла уже их оставить… Но, чего греха таить, не умею я с детьми общаться! И сама намучаюсь, и им не в радость.
Шла долго, времени не замечая. Шла, покуда солнце голову не напекло и жажда не одолела. Когда обернулась назад, увидела одни колосья да небо. Красота.
— Уж простите, красивые, должна я понять, как обратно вернуться, — вслух сказала, рукой прижимая колосья. Со всем живым только так и нужно общаться — а иначе не услышит. Расступилась передо мной рожь, безграничную степь обнажая, — далеко же меня унесло… — я покачала головой и вкруг себя обернулась. Впереди передо мной возвышались три невысоких горы. От основания и до вершины были они покрыты зеленью и цветами. Но ни одно дерево там не росло, ни один зверь не пробегал, ни одна птица не пролетала. — Так это никак Зеленогорье! — ахнула я и направилась в сторону гор.
Три эти горы издревна считались центром странной, ни на что непохожей силы. Веками ходили сюда паломники, дары к основанию складывали, желания потребные загадывали и уходили с надеждой, что не обойдёт их стороной щедрый дух.
— Нет у меня даров богатых, — я склонилась у основания средней горы и чиркнула остриём по косе — русые волосы по плечам распустились, — прими же в дар косу девичью, как залог… — тут я замолчала, прикусила губу и, наконец, сама себе кивнула, — как залог судьбе своей покорности.
С этими словами я положила косу на траву и землёй прикрыла.
— Есть у меня на сердце… — начала, было, да вдруг на кусты взор перевела, — кто там?
Никто не отозвался, лишь вновь шиповник зашевелился.
— Выходи! Хорошо разве это, чужие желания подслушивать?
Я встала с колен и гневно расправила платье. Незваный гость помедлил немного и вышел ко мне.
— Зря ты волосы красивые отрезала, — прошептала девица, лет восемнадцати.
Белокурая, курносая, худощавая, она стояла так, будто была виновата в чём, однако глаза её были полны поистине вселенской грусти…
— Что отрезала — то моя забота, — удивилась я, глядя на свою собеседницу, — да разве можно так за кустами прятаться?
— Ты извини меня… — действительно расстроилась девица, — просто не сдержалась я, когда ты без нужды по косе остриём чиркнула.
— Как же без нужды? Да разве можно мимо таких мест простым ходом идти? Никак я мимо пройти не могла, не оставив дара — то плохая примета!
— Не верь приметам. Их люди выдумали, потому, как без правил тяжко жить на свете…
Я присмотрелась к собеседнице — уж больно странные речи она вела…
— А ты сама кем будешь?
— Виринеей зовут.
— Я не имя твоё спрашивала, — резко ответила я.
Чувствую, ждёт меня новый подарок от щедрой судьбы… Вот, прям чувствую!
Виринея потупила взор.
— Ты прости меня, не хотела я тебе мешать… — замялась она, — да знаю я, что не исполнится то, чего ты просишь.
— Почему же не исполнится? — искренне удивилась я.
— Так я ж вижу — не с простым делом сюда пришла…
— Не понимаю…
— Ну… идут ведь… кому — землю засушливую дождиком полить, кому — свекровь с женою помирить, — начала объяснять Виринея.
— Постой-ка! — я даже отошла на пару шагов. — Да неужели передо мной Дева Зеленогорья?
Виринея покраснела до пят, и стояла в землю уставившись.
— Ты и есть та самая легендарная колдунья, что тремя великими горами правит? Что желания чужие, коли по душе придутся, исполняет? А кривых душой домой не отпускает?
— Не было таких! Выдумки то! — крикнула Виринея и тут же за рот схватилась.
— Не я придумывала… — я растерянно развела руками. — Честно, — я потопталась на месте. — Ну что ж… косу, конечно, жалко…
— Это я сейчас! — Виринея подскочила ко мне — я даже удивиться не успела, за волосы ладонью взялась, и до колен косу спустила.
— Это как же? — опешила я, не находя слов, как описать свои ощущения. А Виринея, кажется, радовалась от души.
— Это я умею! — она взвизгнула и начала в ладоши хлопать.
Я смерила тяжесть косы в руке и только ресницами хлопала.
— У меня никогда такой и не было… Виринея, благодарю тебя!
— Да не за что! — рассмеялась та, — и зови меня Вирой, если можешь…
Я только кивнула, не отрывая глаз от своих обновлённых волос.
— Выходит, ты — Дева Зеленогорья, — я замялась, не зная, что сказать. — Бывает же… Не думала я, что… — и я вновь не нашла слов, чтобы описать это юное создание.
— Что я такая? — закончила за меня Виринея.
— Молодая, — поправила я, задумалась, — видать, и впрямь судьба меня привела сюда.
— О чём ты? — удивилась Вира.
— Это Вира, — я подтолкнула Виринею к своим спутникам, — она пойдёт с нами.
Михай и Липа поднялись с земли.
— И не спрашивайте, почему, — отмахнулась от них, — сама не знаю, зачем взяла её.
— Тебя сердце ведёт, а оно — главный проводник, — подсказала Вира.
— Да, — кивнула я, всё ещё косясь в её сторону, — проводник… А вот зачем она со мной пошла — не знаю…
— Мне судьба знаки шлёт, — скромно улыбнулась Вира.
— И что же она тебе говорит? — не слишком приветливо спросила Липа.
— Теперь она молчит, — ещё больше смутилась Вира, — значит — сама решать должна.
— И ты, конечно, решила, что в деревне тебе уже не место, и что нужно идти со Жрицей Бога Рода, куда глаза глядят? — фыркнула Липа.
