– Ого, – промолвила Зои, когда Лиза ушла. – И что это значит?
До вечера просидели в палатке, обсуждая истуканов и загадочное святилище с двумя каменными шарами в ячейках. К ужину вышли к костру, а вскоре после заката легли спать. Перед сном Аня показала Екатерине Васильевне и Зои нарисованную карту лагеря. Отругала себя за отходчивость, но решила завтра с утра отдать её Диме.
Долго не получалось уснуть. Аня прислушивалась к шелесту возобновившегося дождя. Едва задремала, но проснулась, когда Екатерина Васильевна расстегнула входную молнию палатки – опять ушла в ночь. Аня подозревала, что у мамы Максима проблемы с желудком. Неудивительно, с таким-то питанием. Переживала за Екатерину Васильевну – понимала, что Скоробогатов не станет с ней нянчиться. Оставит в лесу, как поступил с Шуткой и Интапом.
Екатерины Васильевны не было слишком долго. Разволновавшись, Аня разбудила Зои. Они уже думали вместе сходить до туалета и позвать с собой Хорхе на случай, если с мамой Максима приключилась беда, но минутой позже Екатерина Васильевна спешно вернулась в палатку. Обнаружив, что подруги не спят, замерла на входе.
– Вы… У вас всё в порядке? – прошептала Аня.
Екатерина Васильевна не ответила. Застегнула молнию. Прислушалась к дождевому оцепенению лагеря. Подошла поближе и попросила Аню с Зои вылезти из гамаков. Втроём они встали на колени. Под днищем палатки чувствовалась влажная неровность земли.
– Девочки, соберитесь, – твёрдо произнесла Екатерина Васильевна. – Очень важно, чтобы вы собрались и слушали.
Аня решила, что разговор пойдёт о Диме. Испугалась, представив, как брат по глупости разругался с кем-нибудь из людей Скоробогатова, или ночью пошёл к святилищу, а там угодил в пасть каймана, или по неловкости забрёл в джунгли и заблудился, или… Ноги! Доктор Муньос говорил, что у Димы мацерация, то есть размягчение кожи стоп от постоянной влаги и…
– Я только что была с Максимом.
Слова Екатерины Васильевны прозвучали безумно.
Аня посмотрела на Зои, но в темноте не разглядела её лица.
– Он шёл вслед за нами. И завтра мы сбежим.
Аня поняла, что Екатерина Васильевна говорит серьёзно.
Максим…
На Аню обрушился вал мыслей. Оглушённая, она захлёбывалась в них. Приоткрыла рот, пытаясь успокоить сбившееся дыхание. Значит, это Максим расставлял ловушки! Хотел задержать экспедицию или напугать индейцев – в надежде, что они откажутся продолжать путь. Самострелы, ямы с заострёнными кольями и… Но ведь из-за ловушки погиб Интап. И в неё мог попасть кто угодно. Сама Аня. Или Дима. Зачем было так рисковать? Но… Максим! Он был рядом. Аня в самом деле видела его силуэт и не ошиблась, чувствуя, как… А Дима! Дима был неправ! Столько всего наговорил. А Максим рядом. Ещё чуть-чуть, и…
– Аня, ты меня слушаешь? – Екатерина Васильевна коснулась её руки. – Анечка… Анечка, соберись, это важно. Завтра ночью мы сбежим из лагеря.
– Сбежим…
– Максим всё придумал. – Екатерина Васильевна говорила размеренно, внятно. Как ей удавалось держать себя в руках? – Максим не один. С ним хорошие люди. Но ему нужна наша помощь. Понимаете?
– Да, – кивнула Аня.
Зои в ответ промолчала. За весь разговор она не произнесла ни слова.
Глава девятая. Погоня
Различимый свист от Аниной палатки. Пора действовать.
Дима вылез из гамака опасливо, боясь разбудить спавших по соседству метисов. Впрочем, неосторожные звуки тонули в шуме непогоды.
Поморщившись от боли, натянул ботинки. Наскоро проверил содержимое рюкзака. Помедлил в нерешительности и сделал первый шаг.
В плане Максима много изъянов, каждый из которых вёл к столкновению с людьми Скоробогатова, да и бегство сейчас, когда Аркадий Иванович завёл их в глубь сельвы, могло превратиться в самоубийство, однако переспорить Аню было невозможно. Дима поначалу не поверил словам Екатерины Васильевны. Казалось невероятным, что Максим, не отставая, шёл по следам экспедиции, лишь поджидал удобного случая устроить побег. Где он был раньше? Чем занимался, когда убивали Корноухова? Почему тянул так долго? Дима оспорил бы каждый из придуманных Максимом ходов, но лично встретиться с ним не мог и смирился с неизбежным.
Дима действовал стремительно. Каждый шаг – выверенный, каждое движение – отточенное. Острый слух выхватывал из ливня посторонние звуки, и Диме хватило нескольких мгновений, чтобы оценить положение караульных. Оставалось избавиться от них прежде, чем они поднимут тревогу. Дима мысленно ощетинился. Уподобился дикому зверю, вышедшему на охоту, и заставил разум умолкнуть. Пришло время довериться инстинктам.
Продвигаясь не громче змеи, Дима миновал навес Сальникова, Баникантхи и других скоробогатовцев. Тяжёлый храп наёмников выдавал действенность снотворного. Доктор Муньос не обманул: хватило двух капель на стакан воды. Дима припугнул Муньоса, сказал, что выдаст его тайну Скоробогатову, и тот вынужденно пошёл навстречу. Наверняка трясся от страха у себя в гамаке. Такова была расплата за его старые грехи.
Дима растворился в шуме дождевой воды. Едва караульный приблизился, оказавшись к нему спиной, Дима повернул голову дракону на своей трости. Щёлкнув, из трости выскочил заострённый шип, обмазанный свежим кураре.
Ударить в спину было бы подло. Дима шагнул вперёд и отчётливо произнёс:
– Титус.
Агуаруна обернулся. На его поясе взвились высушенные головы – вроде тех, что мадам Розмерта вывешивала на входе в «Три метлы». Каждая из голов некогда принадлежала самым страшным из дикарей, когда-то населявших джунгли. Титус убил их всех. Теперь ему было суждено пасть от руки Димы.
Дима нанёс удар. Шип вошёл в грудь Титуса. Вождь агуаруна, вскинув руки, замертво упал на землю. Ночь – молчаливый свидетель их столкновения – забрала его жизнь. Недолго думая, Дима скользнул в женскую палатку.
– Ты как? – застегнув за собой молнию, Дима насторожённо посмотрел на сестру.
– Всё готово, – твёрдо прошептала Аня.
– Действуем по плану, – вторила ей Екатерина Васильевна.
– Вы уверены?
– Да, Дим, мы уверены, – с нетерпением ответила Аня.
В её глазах отражалась непоколебимая воля, готовность принять любой исход, будь то смерть или спасение. Аня и Екатерина Васильевна доверили Диме свои жизни, и он не мог их подвести.
– Тогда идём.
Узнав о запланированном побеге, Дима был взволнован до дрожи. Слишком многое отдал, чтобы сблизиться с Егоровым. Терпел его отвратительные шутки и замашки. Чего стоит привычка выдёргивать с носа и переносицы волоски, а потом пальцем проверять, всё ли Илья Абрамович выщипал или нужно ещё потрудиться пинцетом. И фразочки вроде «закуси пулю», «лаешь не на то дерево» или «закрой глаза и думай об Англии». Всеми поступками Дима убеждал Илью Абрамовича, что предан ему и хочет помочь. Нарочно ссорился с Аней, доводил её до слёз, чтобы другие видели: они с сестрой не думают сбежать, не планируют ударить исподтишка, а главное, полностью признали свою вину и готовы искупить её участием в экспедиции. Как любил повторять Максим: «Попал в стаю, лай не лай, а хвостом виляй». Дима был уверен: для него с сестрой единственный способ выжить – перетерпеть экспедицию, дождаться её окончания, а не пытаться переломить ход событий, как это порывался сделать Максим. Чем закончились его попытки обыграть Скоробогатова? Верно, ужасающими в лаконичности и последующей жестокости словами: «Ответ неверный». И вот все усилия Димы пошли прахом, стоило Максу заявиться и скомандовать подъём…
