А почему не разрезать? – спросила я.
Фрэнк на меня бочку катит уже за первую. Это же настоящий шелк, они дорогие.
Приятно знать, что Фрэнк настолько бережлив.
Габриэль схватил меня за лицо, заставляя смотреть себе в глаза.
Мы сейчас переменим декорации и привяжем тебя стоя. Я тебя буду иметь, пока ты не отключишься со мной внутри, а тогда я перекинусь и разорву тебя на части. Может, ты даже выживешь, как выжил я.
Я медленно перевела дыхание и заговорила очень осторожно:
Это и есть твоя фантазия, Габриэль?
Да.
Не лучшая из твоих фантазий.
Чего?
Насиловать беспомощную – это не твое представление о сексе.
Он ухмыльнулся, сверкнув клыками:
Мое, мое.
Без паники. Без паники. Без паники.
Я прильнула к нему, и он отпустил мое лицо, чтобы я могла это сделать, но дернул веревку, чтобы мои руки были у него на виду. Да, у него явно был опыт.
Я заставила себя ткнуться в его голую грудь, прижавшись к его коже связанными руками. Прижимаясь к нему лицом, я шепнула:
А разве ты не хочешь, чтобы при этом у тебя в теле сидел клинок?
Я взялась за колечко в его левом соске и потянула так, что плоть вывернулась наружу, а Габриэль слегка вскрикнул.
Разве ты не хочешь чувствовать огонь серебра внутри себя, когда ты будешь шуровать внутри меня? – Я встала на колени, и наши лица сдвинулись вплотную. – Разве ты не хочешь знать, что, пока ты меня имеешь, я пытаюсь тебя убить? Твоя кровь, омывающая мое тело, пока ты меня имеешь, – не это ли твоя фантазия?
Последнее я шепнула прямо ему в губы.
Габриэль стоял совершенно неподвижно. Видно было, как бьется пульс у него на шее. Сердце его колотилось быстро и сильно у меня под руками. Я выдернула колечко из его соска, и Габриэль издал тихий стон, а я поднесла колечко к его губам, будто для поцелуя.
У тебя только одна возможность меня трахнуть, Габриэль. Так или этак, а Райна не даст мне дожить до утра. Второй попытки у тебя не будет.
Кончик языка высунулся изо рта Габриэля и захватил кольцо, выдернув его из моих пальцев. Он покатал его во рту и достал, чистое от крови, потом протянул мне. Я пальцами сняла его и зажала в руке.
Ты просто хочешь, чтобы я дал тебе нож.
Я хочу сунуть тебе внутрь серебряное лезвие, да так, чтобы синяки остались от рукояти.
Он затрепетал и вздохнул длинно, прерывисто.
Ты никогда не найдешь такую, как я, Габриэль. Поиграй со мной, Габриэль, и это будет лучший секс в твоей жизни.
Ты попытаешься меня убить.
Я опустила руки к поясу его кожаных штанов.
Да, конечно, но был ли ты хоть раз в настоящей опасности после того первого раза с Элизабет? С тех самых пор, как она перекинулась под тобой, случалось ли тебе во время секса бороться за свою жизнь? Ходить по этой тонкой сверкающей нити между наслаждением и смертью?
Он отвернулся, избегая моего взгляда. Я взяла его обеими руками за лицо, повернула к себе.
Тебе Райна не позволила, да? Просто не позволила, как щенку? Габриэль, ты альфа, я это чувствую. Не дай ей лишить себя этого. Не дай ей лишить тебя меня.
Габриэль смотрел на меня, тела наши соприкасались, лица сблизились на расстояние поцелуя.
Ты меня убьешь.
Быть может, или ты меня.
Ты можешь и выжить, – сказал он. – Я выжил.
И теперь, когда ты выжил, ты эту Элизабет продолжаешь трахать? – Я чуть поцеловала его, проводя зубами по коже.
Она мне надоела.
А ты мне надоешь, Габриэль? Если я выживу, ты мне надоешь?
Нет, – шепнул он, и я знала, что он уже мой.
Вот так. Либо это было начало какого-то блестящего плана, либо я выиграла время и какие-то варианты. Во всяком случае, положение улучшилось. Главный вопрос: сколько осталось времени у Ричарда и Жан-Клода? Пока Доминик их не выпотрошит? Если я не попаду туда вовремя, то можно и вообще туда не попадать. Если они погибнут оба, я почти хотела, чтобы Габриэль меня прикончил.
Почти.
43
Я по-прежнему была привязана к кровати, но Габриэль вернул мне ножи в наручные ножны. Потом вытащил на свет большой нож, лежавший у меня вдоль спины. Я думала, он его не отдаст, но, в конце концов, он отвел мне волосы в сторону и сунул нож в ножны.
Не режь веревки, пока я в кадре не появлюсь. Пусть камера видит, чего ты боишься. Обещай, что не испортишь мне кадр.
Дай мне пистолет, и я тебе обещаю спустить курок, когда ты уже будешь лежать на мне.
Он улыбнулся и помахал пальцем у меня перед лицом, будто делая выговор ребенку:
Но-но-но! Грубая работа.
Я глубоко вздохнула:
Может же девушка попытаться.
Может, может! – высоко и слишком нервно рассмеялся Габриэль.
Уже был поставлен свет, готова камера – не хватало только действия. Габриэль вытер кровь с груди и вставил на место серебряное кольцо. Все начиналось сначала – на камеру. Мне даже вытерли кровь с подбородка и положили свежий грим. Его накладывала молодая вервольфица, Хейди, и глаза у нее были слишком широкие. И руки дрожали.
Ты поосторожнее, когда он будет тебя целовать, – шепнула она мне. – Одной девушке он язык откусил.
Ты можешь достать мне пистолет?
Она задрожала, закатила глаза, охваченная страхом.
Райна меня убьет.
Не убьет, если будет мертва.
Хейди все трясла и трясла головой, отступая от кровати.
Почти вся съемочная группа вышла прочь. Когда режиссер понял, что у него не хватит рук, он стал предлагать премии. Большие премии, и некоторые тогда остались. Остальные вышли. В съемке снафф-фильмов они не участвуют. Не будут смотреть, как Габриэль меня убьет, но мешать этому тоже не станут. Может, кто-нибудь из них вызовет полицию. Такая мысль согревала, но я не питала на это надежд.
От пробежавшей по коже волны силы пошли мурашки, она отозвалась где-то у меня в теле, глубоко и низко, и это ощущение пропало так же быстро, как появилось, но какой-то запах держался на коже, будто я прошла сквозь чей-то призрак. Я чуяла запах лосьона Ричарда. Он пытался что-то мне сказать, либо сознательно, либо подстрекаемый страхом. В любом случае время было на исходе. Я должна была их спасти. Должна. Другого выбора нет. Спасти их – значит подманить Габриэля достаточно близко, чтобы убить. Близко к себе. Сомнительное в лучшем случае преимущество.
Давайте к делу, – сказала я.
Ты слишком рвешься вперед для человека, которому предстоит ужасная смерть.
