Я ехала домой и лихорадочно пыталась что-то придумать. Кузя еще маленький, ему трудно рано вставать, школа теперь далеко от дома, и дорога каждое утро будет занимать почти час. Приезжаешь, а там Аэлита Константиновна с бантом…
– Нам срочно нужна новая школа, – выпалила я с порога сестре Ж., которая приглядывала за Кузей, пока я ездила на сборы.
– Во дворе есть одна, – сразу придумала Жозефина вместо того, чтобы ахать и выспрашивать, что произошло. – Между твоим домом и домом-церковью.
– Посиди с Кузей еще час, пожалуйста, я сбегаю в ту школу и попробую выловить завуча.
– Я никак не могу, в Бутово надо ехать, мастера вызвала, – расстроилась сестра Ж. Она решила сдать затопленную квартиру, а себе снять с доплатой, но поближе к работе и без следов Дарьи. – А иди сразу с Кузей. Он крутой, любой завуч от него будет в восторге.
Я не верила во впечатлительность неведомого завуча и не знала, как объявить Кузе, что его мир продолжает рушиться и со школой, похоже, тоже ничего не выйдет.
Решила пока сказать, что мы идем есть макароны. Они его всегда успокаивали, как сестру Ж. – пельмени. Интересно, что об этом думают диетологи и детские психологи.
Мы с Кузей вышли из дома и пошли переулками в маленькое недорогое кафе, которое я по-прежнему могла себе позволить. У салона красоты «Люкс Плюс» курили девушки, которые меня не узнали. В доме-церкви опять звонили колокола. «Значит, уже три часа, – подумала я в отчаянии. – Все завучи ушли домой». И тут мы увидели чудо. Долговязую нескладную женщину с огромной связкой разноцветных воздушных шаров.
– Ого, – сказал Кузя и ускорил шаг.
Женщина остановилась у зеленой двери в старый желтый дом. Присела на одно колено и начала рыться левой рукой в сумке – искать ключи, наверное. Правая рука была занята шарами, которые норовили улететь.
– Здрасте, давайте я вам помогу! – сказал мой ребенок, который не очень-то любит общаться с незнакомыми людьми и проявлять инициативу.
– Да, спасибо, возьми, пожалуйста, шарики, – ответила женщина красивым сочным голосом, совершенно не вязавшимся с ее внешностью.
Кузя, конечно, хотел именно подержать шарики, а не открывать дверь. Стоял, вцепившись в них, и завороженно смотрел, как они колышутся в ярко-синем небе.
Странная женщина наконец справилась с дверью, широко открыла ее, чуть не ударив саму себя по лбу, и пригласила Кузю:
– Заходи, только аккуратно. Чтобы шарики не лопнули.
Меня она, похоже, вообще не замечала. Воспитанный Кузя шепнул: «Мам, можно?» – и, получив мой обалделый кивок, двинулся в дом. За ним – шарики, за ними – женщина.
– Придержите дверь, пожалуйста, – попросила она меня. Надо же, заметила!
Я послушалась, встала ближе к зеленой двери и рассмотрела на ней маленькую табличку: «Детский центр Бурато».
Скоро все люди и шарики оказались на лестнице, а по ней через небольшой коридор спустились в просторный холл с колоннами. Женщина поставила сумку на низкий голубой стульчик и объявила Кузе:
– Так, а теперь, если у тебя есть время, распутаем шарики и выпустим их к потолку.
Потом повернулась ко мне и пояснила:
– У нас завтра день открытых дверей.
Мне, может, и хотелось больше информации, но женщина помчалась помогать Кузе с шариками. Они вдвоем смеялись и подпрыгивали – соревновались, чей шарик быстрее долетит до потолка. Я стала оглядываться. Детский центр, значит. А где рисунки на стенах, фотографии с утренников, грамоты «Дана центру эстетического воспитания молодежи за успехи в эстетическом воспитании молодежи»?
Женщина вернулась ко мне с предложением:
– Простите, если я вас сильно задерживаю, но вы не могли бы тоже помочь? Пять наших педагогов закупают реквизит, второй режиссер печет кексы к открытию, а администратор выходит на работу только в сентябре. Такая суматоха. Расклейте, пожалуйста, детей по шкафам. Я дам схему.
Я поняла только, что у них есть еще и первый режиссер. И дети, которых надо приклеить к шкафу. Но Кузя в другой комнате пел, а он давно не пел от полноты и радости жизни.
– Давайте ваших детей, – сказала я и проследовала за женщиной в коридор со шкафчиками.
В большой коробке лежали кружочки с фотографиями детей, подписанные именем и первой буквой фамилии – Федя Ж., Ксюша Д. и т. д. Женщина сунула мне лист бумаги, на котором были схематично изображены шкафчики и расписано, кому какой принадлежит.
– Берете фотографию, снимаете вот эту белую бумажку, остается клеящаяся часть. Лепите на шкафчик. Все, – она взяла фото суровой девочки Тани П. и наглядно продемонстрировала мне весь процесс. – Понятно?
– Да. Справлюсь, наверное. Постараюсь не перепутать.
– Ерундень. Главное, чтобы маленьким детям попались шкафчики внизу, а взрослым – наверху.
Мне понравилось слово «ерундень». Я принялась за дело, а женщина ушла, сказав, что ей надо распаковать барабаны. Минут через пять ко мне прибежал разобравшийся с шариками Кузя и уставился на шкафчики. Я поняла: мой ребенок не против, если бы на одном из них висела фотография с подписью «Кузя В.».
Тут снова вошла женщина и сказала ему быстро:
– Я готова. И барабаны готовы. Пойдем!
– Погодите, – остановила я, решившись снизить градус абсурда. – К чему готовы барабаны и куда вы идете?
– Ну как же, чувство ритма проверим. А потом слух – на фортепиано. Вы же Русаковы?
– А вот и нет, – спокойно ответила я. – Мы Козлюк-Верховцевы.
Женщина округлила глаза. Этого она явно никак не ждала – да и кто бы ожидал!
– Ерундень, – махнула я рукой. – Мы все равно готовы и на барабанах, и на пианино, правда, Кузя? (Он быстро и радостно закивал.) Только расскажите, что у вас за центр и есть ли свободные шкафчики.
Выяснилось, что шкафчики есть. А еще есть музыка, живопись, театр и занятия для дошкольников – математика, русский и английский.
– Вы только не пугайтесь, мы тут постоянно играем, – рассказывала Марина Игоревна, странная женщина с шариками. – На африканских барабанах, пианино, гитаре, и на сцене, конечно. К концу года ставим два спектакля, старшей и младшей группы. И участвуют все дети. Кто-то рисует декорации, задник, афиши, программки, кто-то костюмы шьет, кто-то музыкальным оформлением занимается, песни разучивает или фонограммы пишет, кто-то видео снимает и монтирует, кто-то вообще ставит свет. Есть даже маленький суфлер Федя. Этому они весь год и учатся.
– На математике тоже играете? – недоверчиво спросила я.
– Конечно, – не растерялась Марина Игоревна. – В банк, магазин или кафе. Дети учатся считать деньги и заодно разбираются, как все работает. На русском и английском пишут письма и книжки, потом вслух их читают. Купюры и обложки, кстати, рисуют ребята из группы живописи.
