— Я сделаю все, чтобы убедить их, — Хёнрир улыбается. — Слушай, ты все равно в дом идешь, не принесешь мне еще эля?
— А не хватит ли тебе?
— Не будь занудой, Шельда. Я несколько лет не пил ничего, кроме воды, потому что было нельзя, боялся расслабиться и упустить защиту. Но теперь-то что? Самое большее — к нам сейчас нагрянут твари, но тварей и я пьяный уложу. И потом, обещаю, что не напьюсь сильно. Не волнуйся.
Его глаза. В них тьма, невзирая ни на какую ухмылку, ни на какую победу, планы…
Шельда берет его кружку. Сейчас принесет.
— Что так тебя беспокоит, Хёнрир? — говорит она.
Он вздыхает. Долго смотрит на нее, потом отворачивается.
— Когда мы убьем Лес, мы убьем людей, живущих в нем. Сеть нитей, так или иначе, коснулась каждого, и, умирая, — нити убивают. Ты ведь видела. Кто-то выживет, сможет справиться, как я, кто-то нет. Женщины, дети, просто люди, не виноватые ни в чем, не причастные к охоте, к смертям… — он делает шумный вдох, хмурится. — Меня это пугает. Но я не вижу другого выхода.
Глава 19. Эрлин
Там что-то есть…
Эрлин чувствовала еще издалека, но не могла понять…
А теперь… теперь — боится признаться. Так отчетливо. Или она просто сходит с ума? Ей мерещится это? Надо бы спросить у Олина, вон, он тоже едет настороженно вытянувшись. Но тогда придется признаваться не только себе.
Просто еще немного потерпеть.
Совсем рядом.
Та вспышка у Красной Пади, и теперь такой ровный, знакомый свет… И даже тонкие нити сигнальной сети уже заметны. Дотронуться? Дать понять?
А если она ошибается?
Страшнее всего — поверить и ошибиться, потерять надежду.
Олин бросает на нее быстрый взгляд.
— Странно… — говорит он.
— Странно, — соглашается Эрлин.
Только сердце бешено колотится.
— Видишь нити? — говорит он. — Это не Лес, это кто-то другой. Там, снаружи.
— И ты думаешь…
— Помнишь, я говорил тебе про Фесгард? Возможно оно здесь. То самое, что защищало Норага. Нам нужно быть очень осторожными. Я, все же, отвечаю за тебя.
— И что ты предлагаешь?
Олин серьезно смотрит на нее. Словно не очень-то надеется на понимание.
— Мы будем на месте к вечеру. Я предлагаю не торопиться, встать лагерем и выйти к деревне только завтра утром.
— Сигнальные нити, — говорит Эрлин. — Они ведь уже знают, что мы едем. Кто бы там ни был — они уже знают, не спрятаться, не подойти незамеченными.
Олин вздыхает.
— Это может быть ловушкой, — говорит он. — Я пойду один. А вы выставьте охрану, будьте начеку. Если я не вернусь к утру — возвращайтесь. Пусть Хель решает, как поступить.
Это разумно, и Эрлин отлично понимает.
Но… нет.
— Ты говорил, Хёнрир искал ее, жену Норага из Фесгарда. И потом пропал. А если он ее нашел?
— Или она нашла его. Эрлин, я понимаю, к чему ты клонишь, но если бы Хёнрир был жив, он бы дал знать. Много времени прошло.
Да. Хёнрир бы не бросил. Но все же… кого Олин пытается убедить? Ее или себя? Он же отлично понимает, что не может быть надежды. Но он…
Чем ближе подъезжают, тем отчетливее в сердце сжимается предчувствие… Словно что-то зовет ее. Кажется, еще немного, и Эрлин услышит голос.
Ловушка?
Нет.
— Я пойду один, — твердо говорит Олин. — Это приказ. Ты обязана подчиниться.
К вечеру они ставят лагерь, останавливаясь на ночлег.
Хотя спать сегодня, конечно, никто не будет. Опасно, нужно быть начеку. Даже лошади стоят оседланы, готовы сорваться в любую минуту. Если что-то не так — они не ждут Олина. Если все нормально — он даст отбой.
Деревня отсюда еще не видна, но это самый край Леса, можно дойти пешком.
Их, конечно, уже заметили, не могли не заметить.
Те сигнальные нити, протянувшиеся вокруг, они ведь… Зачем? Чтобы узнать о приближении отряда и подготовиться? Но тогда почему так явно, не прячась. И Лес… эта чужая сеть беспокоит его. Собственные нити леса словно избегают этих новых, стараются держаться в стороне.
Что это?
Молодые нити, не разросшиеся еще, их ставили недавно.
Если задеть… Да, в первый раз Эрлин задела случайно, просто не успела вовремя заметить, отвлеклась. Олин дернулся, когда услышал звон. Но промолчал. Ничего… Потом — еще раз, уже специально, хотела проверить.
Нити не пытались поймать ее и причинить вред. Хотя могли бы. Эрлин видела огромную силу в них, даже самых тонких, которые не предназначены убивать.
И звон такой знакомый…
Она сходит с ума?
Ждет.
Олин уехал верхом на закате, и его до сих пор нет. Глубокая ночь.
Эрлин сидит у костра. Ночь теплая, и теплый плащ на ней, но Эрлин трясет. Нервная дрожь. Не страх, она не боится. Просто это не дает покоя. Сомнения, надежда — все разом. И страх… да, страх, что ее хрупкая надежда сломается.
Эрлин сидит, глядя на огонь, встает, ходит вокруг и садится снова.
Бесконечно.
Тихо.
Время тянется невыносимо. Кажется, уже не ночь, а трое суток должны были пройти.
Звезды над головой, до утра еще далеко.
Ее люди сидят тихо и настороженно, прислушиваясь к тишине. Кто-то переговаривается, но шепотом.
Тихо… а потом свет. Эрлин не видит его, скорее чувствует. Светлячок вдали, и все приближается, становится ярче, сильнее.
Еще немного, и она услышит.
— Леди Эрлин, там кто-то идет, — говорят ей.
Она слышит.
— Приготовиться. За оружие! — говорит шепотом.
Она может надеяться на что угодно, но если вдруг это ловушка, Эрлин не имеет права подвести людей. Они встретят и будут готовы. А там будет видно.
— Не шуметь, — говорит Эрлин. — Без моего сигнала не двигаться.
Без Олина — она старшая, у них маленький отряд.
Люди. Идут сюда. Эрлин сначала чувствует их, и только потом слышит. Но они идут спокойно, не таясь. Трое. По крайней мере, трое обладающие силой. Четверо… но один из них просто человек. И лошадь… лошадь ведут за повод. Олин? Он возвращается?
— Леди Эрлин… там… — осторожно говорят ей, так недоверчиво.
— Ждем, — говорит она.
Олин велел ждать. Она давно усвоила, что стоит подчиняться приказам.
Хотя сама уже ждать не может. До зуда. Так хочется сорваться с места и побежать навстречу.
