Юн пришел за ней… это значит — Сигваль… его схватили… и все уже решено.
Сердце останавливается.
— Как он, Юн? Ты знаешь?
Юн качает головой.
— Я знаю, что его привезли в Покойницкую башню, в подвалы. Казнь собираются назначить на утро. Тянуть они не станут, слишком долго этого ждали. Но сначала Сигваль предстанет перед судом. Понятно, что это фикция, все решено и нужно соблюсти лишь видимость законности. Но это хорошо для нас. Во-первых, дополнительное время. И… как бы тебе сказать… Чтобы предстать перед судом, Сигваль должен, как минимум, быть в состоянии выйти на своих ногах и ответить на вопросы. Это тоже не маловажно, Лив.
Это важно, Оливия понимает. Только от этого понимания все сжимается внутри.
И еще — если что-то пойдет не так, Юн защитит ее. Но о таком даже невозможно думать.
Темнеет.
На центральной площади Таллева, прямо при свете костров, строят помост и трибуны, места для судей. Быстро. Слишком быстро все.
Решения суда еще нет, но плаха уже готова.
Хочется зажмуриться.
Юн везет меня в небольшой, неприметный домик, чуть в стороне от центральной части. Вооруженные люди вокруг.
Эйдис. Сигваль говорил, что она тоже здесь. У нее главная роль, и говорить будет она.
Как удивительно Эйдис похожа на брата! Невозможно ошибиться. Это даже не во внешности… хотя, и внешность тоже. Движения, взгляд, интонации общие. Оливия видела деларскую королеву лишь раз, давно, при дворе, и тогда Эйдис в роскошном платье, сияющая и степенная… А сейчас — одетая по-мужски и при оружии, высокие сапоги, резкий быстрый шаг и властный, звенящий сталью голос. Власть в Деларе — это она, не муж.
— Оливия! — королева приветствует кивком, на ходу. — Ты поедешь со мной. Нужно встретиться с Джоном Арлёгом, потом с Ноэлем. Сиг объяснил, что от тебя требуется? Юн! На тебе армия и Хеттиль. Оливия, идем! Времени у нас нет.
Стремительно, но без суеты. По-деловому, без эмоций. На эмоции времени тоже нет.
Честно говоря, это приносит облегчение. Можно бежать, действовать, выполнять чьи-то приказы и самой не думать, не сомневаться. Бояться нет времени.
Без этого, просто ожидая в своей комнате, Оливия бы сошла с ума.
Она сделает все, что нужно. Пусть, сейчас от нее много и не требуется. По большей части просто стоять рядом с Эйдис и кивать. Она — как символ и гарант того, что деларская королева действует не в своих интересах. Как живое подтверждение намерений. Если нужно что-то говорить — Оливия скажет.
Быстро.
Оливия едва поспевает, но ждать ее никто не будет, ничего, она справится. Слишком многое сейчас зависит от них. И от нее тоже. Жизнь Сигваля. Возможно, ее собственная жизнь, будущее Остайна…
Скакать, бежать по лестницам и коридорам, говорить, доказывать, и бежать снова.
Оливия и не замечает, как за окном брезжит рассвет.
Небо начинает сереть.
И вот тогда она пугается.
— Мы успеем?
— Юн уже там, — бросает Эйдис через плечо.
Площадь полна людей. До отказа.
Оливия безумно пугается в первое мгновение — они опоздали?!
Суд свершился?
Через эту толпу не продраться, даже толком не разглядеть — что происходит там.
Тихо. Все чего-то ждут, вытянув шеи.
Нет…
Нет, она видит Сигваля. Он стоит, раздетый по пояс, с кандалами на руках и ногах, и двое крепких детин держат его. Рядом что-то ворочает в жаровне палач.
— Хочешь ли ты покаяться, — раздается издалека, срываясь на фальцет.
— Мне не в чем каяться, — говорит Сигваль. Спокойно, ровно и громко, так, что слышно даже здесь. Толпа слушает.
И что-то там ему говорят еще…
Оливия слышит только «…глаза…»
Почти паника.
— Скорей! — вскрикивает она.
— Рог! — командует Эйдис.
Там, вдали, на помосте, Сигваля ставят на колени. Палач берет раскаленный прут…
Здоровенный рыжий рыцарь рядом с королевой, сэр Никлас, кажется, поднимает рог. Трубит. Без колебаний. Кажется, он трубит даже еще раньше, чем Эйдис приказывает.
У-у-ууу! — раздается над площадью.
Мгновение тишины, и толпа взрывается ответным воем. Все оборачиваются, крутят головами, пытаются понять.
— Убить его! — истерично кричит кто-то.
— Расступиться! Пропустить! — кричит Эйдис, но ее голос тонет в реве толпы.
И вдруг оглушительный бас над площадью, словно раскат грома.
— Всем стоять! Лучники! Приготовиться! — голос перекрывает все. Оливия даже не сразу понимает, что это Юн. Откуда-то с крыши? С балкона? Вот уж не думала, что он может так.
Юн уже был здесь, ждал лишь сигнала. Но если бы Эйдис задержалась слишком долго, в последний момент он начал бы сам. Ему был приказ не вмешиваться до окончания суда. По-возможности, до приезда Эйдис, если только тянуть будет уже нельзя.
Несколько стрел втыкается у ног палача, он шарахается назад, прут падает…
Стрелы летят. И еще — в Сигваля… но он успевает упасть, роняя на себя детин, держащих его. Звенит сталь.
— Всем стоять! — гремит голос Юна. — Пропустить королеву Эйдис!
Перед ними расступаются. Только сейчас, пожалуй, Оливия понимает, что каждый третий в толпе — воин, а не простой зевака. А то и каждый второй. Женщин и детей тут почти нет.
Их пропускают. Они скачут вперед.
Но там, на помосте, завязывается настоящий бой. Королевские гвардейцы, люди Тифрида… Оливия еще видит Сигваля, который бросается в сторону, словно пытаясь закрыть, защитить кого-то… Тильду? Он безоружен и в кандалах… Потом не видит уже ничего.
Хаос охватывает все.
Грохот оружия…
Даже Эйдис спрыгивает с лошади, выхватывает меч и бежит…
Грохот и лязг. И крики.
Как долго?
— Бросить оружие, мать вашу! Всем стоять! — голос Сигваля. И, вроде бы, не так громко, как Юн, и не так страшно. Но его слушают.
— Стоять!
Постепенно стихает. Не сразу.
Эйдис. И голова Тифирида у нее в руках. Она держит ее за волосы.
— Вот настоящий изменник и предатель! — кричит она на всю площадь.
Толпа постепенно стихает. С головы, на помост, капает кровь… Сиятельные лорды жмутся друг к дружке. Гвардия все еще щетинится мечами, но лишь прикрывая короля.
— Он обманом пытался захватить власть и убить вашего принца! Сигваля! Героя, вернувшегося с победой! Который мешал ему! Моего брата! Жители Таллева, вы знаете, кто я? Эйдис! Старшая дочь Северина! Я родилась здесь! Это моя земля! Земля Остайна всегда в моем сердце!
