— Да брось, Лив. Я знал, что полезут такие слухи.
Она кладет голову ему на плечо.
— Сиг, я люблю тебя. Просто с ума схожу, когда ты рядом.
— А когда меня нет?
— Кода тебя нет, схожу с ума без тебя. Я и не думала, что так бывает.
Он целует ее в макушку.
— Я тоже тебя люблю. И я благодарен Юну за то, что он сделал, и не позволил увезти тебя.
— Ты уже знаешь?
— Да, — говорит он, смотрит на нее. И вдруг, чуть хрипло… — Я никому тебя не отдам.
Говорит это так, что чудится что-то большее. Не отдаст. Ни Юну, ни каким-то посторонним людям не позволит… Ей никуда не деться.
Он гладит ее спину. Нежно, задумчиво. Вот только выбраться из его рук невозможно никак. Нет, Оливия и не пытается. Но сейчас это так отчетливо — не отдаст и не отпустит. Вряд ли ревнует, он понимает правильно. Но все равно. Так, что становится чуть-чуть страшно.
Она даже пытается чуть приподняться. Он держит.
— Моя Лив, — улыбается.
Тогда она запускает пальцы в его волосы, чуть сжимает, давая понять, что она тоже крепко держит его.
— Мой Сигваль, — говорит уверенно. — Я тебя тоже никому не отдам.
А ему весело.
И он намерен доказать, что никуда и не собирается. По крайней мере до утра.
46. Оливия, ревность
Ничего не изменилось.
Сигваль где-то рядом, они тронулись в путь, на Кероль и Уивик, возможно, но это реально мало что изменило для Оливии. Она почти не видит мужа, только ночами, и немного в пути, но в пути он больше молчит, обдумывая что-то. У него сейчас хватает забот и без нее. Нет, Оливия не обижается, она все понимает…
Ее саму охраняют круглосуточно, так что и шагу не ступить самой. Ее пытались увезти однажды, значит, могут попытаться вновь. Она понимает. Она осторожна.
И все же, иногда, Оливия чувствует себя невыносимо-хрупкой фарфоровой статуэткой, которую нужно поставить и беречь. И любоваться ночами. Куклой, а не живым человеком.
Она говорит себе, что это скоро закончится.
Сигваль все решит, и тогда…
Тогда что? Он найдет себе очередную войну, он не может без этого. А она будет вечно сидеть дома у окна.
— Сэр Юнас, вы могли бы научить меня драться?
Дневная остановка в пути. Сигваль где-то с Леннартом и… остальными.
Только Юн неизменно с ней рядом. Юн хмыкает, смотрит на нее чуть удивленно и заинтересованно.
— Вы не умеете?
— Нет, — говорит она. — Мой отец считал, что женщине это не нужно.
— А вы так не считаете, ваше высочество?
Говорить прямо?
— Мне скучно, сэр Юнас. Я не могу целыми днями вышивать, читать и слушать, как вы поете, это невыносимо.
Ему смешно, но он делает такие обиженные глаза, что устоять не возможно. Хочется обнять и успокоить.
— Я так ужасно пою?
С иронией.
Но нет, он не обижается, глаза блестят весело. Это игра.
— Сэр Юнас… — Оливия улыбается в ответ. — Вы прекрасно поете, вы и сами знаете. Дело не в вас. Вы можете научить меня?
— Обращаться с оружием? Что вы хотите? Меч?
— Да, — говорит она. — Я понимаю, что воина из меня не выйдет. Но хоть просто постоять за себя, в случае необходимости. Или, скорее, хоть чем-то занять время.
Юн разглядывает ее, так понимающе.
— Деларская валькирия действует вам на нервы?
— Кто?
Оливия собирается возмутиться. Еще не хватало! Но… Юн прав. Он прекрасно понимает, что происходит. С тех пор, как Сигваль вернулся с новыми войсками… Да. Эта валькирия вечно крутится рядом с Сигвалем. Или дело не в ней? Вокруг Сигваля всегда много женщин, так или иначе. Не то, чтобы он давал пока хоть какой-то повод для ревности, но стоять в стороне Оливия не станет.
Она не фарфоровая кукла.
И ей надоело стоять в стороне.
Нужно признать? К черту!
Смотрит Юну прямо в глаза.
— Это не ваше дело, сэр Юнас.
Он кивает. Одобряет даже.
— Я позанимаюсь с вами, — говорит он. — Только одно условие, ваше высочество. Вы говорите мне «Юн», и без всяких «сэр», на «ты». И я вам тоже.
— Почему? — не понимает она.
— Сложно лупить друг друга, соблюдая все правила этикета. Давайте уж сразу? Думаю, мы и без того достаточно близкие друзья, для такой вольности.
Ирония.
И ухмыляется, так со значением. «Близкие друзья»? О них и так ходит столько сплетен… одной больше.
Еще немного, и Оливия начнет краснеть.
— Хорошо… Юн. Когда мы начнем?
— Можно сейчас, если ты не устала, — говорит он. — У нас есть еще немного времени. Но можем вечером.
— Сейчас, — уверенно говорит она. — И вечером тоже.
* * *
Тогда, на привале, Юн лишь слегка погонял ее. Скорее развлекая, чем занимаясь. «Давай! Нападай! Не бойся, ты меня не убьешь!» Она пыталась достать его, он уворачивался, было весело. Ударить впервые по живому человеку было страшно, но уже после пары попыток Оливия рубила не стесняясь, все равно не достать. Но, хотя бы, почувствовать, как это бывает.
Ей выдали настоящий меч, учебных тут нет, не дворец. Ножны к нему, так, чтобы можно было постоянно носить. Лучше привыкать сразу. Поначалу Оливии показалось — не такой уж и тяжелый, удобный… нормально. Но стоило взять в руки и помахать немного, как она поняла, насколько ошибалась. Днем…
А вечером Юн взялся по-настоящему.
— Не передумали еще, ваше высочество? — спрашивает он.
Оливия вытаскивает меч из ножен.
— Нет. Давай, начнем!
— Ты упрямая, Лив.
Еще какая.
Но в этот раз все не так.
Стойка, выпад, поворот… Он показывает, как ставить ноги, как держать руки, спину, равновесие, баланс… Веселья куда меньше, а вот пользы, хотелось бы думать, больше. Не все удается, тяжело, руки болят, но Оливия старается, как может.
И вдруг, что-то едва уловимо меняется. Голос Юна, его интонации. Он бросает быстрый взгляд куда-то за спину Оливии, она обернуться не успевает.
— Не так, Лив. Сейчас я покажу, — говорит он. Громко, словно на публику.
И почти обнимает ее сзади, обхватывает. Его руки на ее руках, он вместе с ней сжимает меч.
— Вот… это нужно почувствовать, — со знанием дела говорит он, замахивается вместе с ней.
