С ним она может делать все, что захочет. Не боясь и не стесняясь. Всегда. Он поддержит…
Кружится голова.
Но все теперь — словно в последний раз. На грани отчаянья. За всю тихую ночь, за всю жизнь. Никто не знает — обнимет ли она его снова.
Страшно.
И невозможно хорошо. Так, что темнеет в глазах. До накатившей горячей волны, что кажется, сейчас снесет напрочь… И сносит.
Немного вздохнуть… Немного немеют ноги… Сердце колотится так, что вот-вот выпрыгнет, но в теле уже такая блаженная слабость…
Сейчас… еще… еще чуть-чуть, и у нее почти найдутся силы отпустить.
Сейчас он отпустит ее, вылезет из кровати, встанет. Там холодно… Оденется. Еще раз вернется к ней, чтобы поцеловать напоследок.
И уйдет.
А она будет ждать.
Это, наверно, единственный на свете человек, который ей действительно нужен. И она ему нужна, без сомнений, не как принцесса, не как средство достижения цели, а просто сама по себе, как любимая женщина. Человек, с которым она может расслабиться, не притворяться, не играть роли, смеяться и плакать, если хочет этого. С которым она может быть честной. Рядом с которым у нее хватает сил быть честной даже с самой собой. Иногда его непросто принять, но ему легко довериться. В его преданности невозможно сомневаться.
Сейчас он уйдет…
Он убьет ее сестру, возможно, ее отца. Он сожжет ее город. У него нет выбора, но разве от этого легче?
Сможет ли Оливия жить с этим? Сможет ли принять его назад.
…и глядя на его широкую спину, глядя, как он одевается…
Только вернись, пожалуйста! Вернись живой.
40. Эйдис, братская дурь
Он повзрослел.
Последний раз Эйдис видела его весной, совсем недавно. И что-то изменилось в нем. Разворот плеч, наклон головы, взгляд. Едва уловимо. Но взгляд — особенно.
Матерый волк.
Эйдис встала лагерем у Луржа, рядом с мужем, Генрихом, но чуть в стороне. У нее свои люди и свои интересы. Сигваль приехал к ней. С ним, в качестве сопровождения и охраны — десять человек. Когда Эйдис увидела их…
В прошлый раз, когда Сигваль приезжал в Делар, решать дела, с ним были друзья — надежные и проверенные люди, профессионалы. Сейчас — отбросы, этого нельзя не заметить. Ни дисциплины, ни понимания, зачем они здесь. Мясо. Где Эсхейд? Где Юн? Ник? Впрочем, Ника он убил, Ник предал его. Остальные? Где хоть кто-то, на чей меч в трудную минуту можно положиться? Они даже не рыцари. Наемники. Судя по всему — дешевые наемники.
— Здравствуй, сестренка! — Сигваль спрыгивает с коня, ухмыляется.
— Твои дела настолько плохи, мой маленький братец? — спрашивает Эйдис, кивает на его людей.
Сигваль смеется, оценив.
— Я знал, что тебе понравится! Сам выбирал. Орлы!
— Мясо, — говорит Эйдис.
Сигваль пожимает плечами, ему весело.
— Все зависит от целей, Диса. Ты предпочитаешь овощи?
Клоун.
— Ты ведь приехал по делу, Сиг? Тебе нужна моя помощь?
— Нужна, — соглашается он. — Ты пригласишь меня в свой шатер, уединиться? Или тоже предпочитаешь удовлетворить мои потребности прямо при всех?
Намекает на Каролине?
Стоит, такой довольный, заткнув большие пальцы под ремень, разглядывая ее.
Нарывается. Сознательно. И дешевые наемники — из тех, кого не жалко отдать под нож, если он перейдет черту, и она…
Не здесь.
— Идем, — говорит королева.
В шатре сыровато и прохладно, тянет поежиться. Надо поставить жаровню к вечеру, хоть немного подсушить… Или это у нее нервное? Что он задумал?
На входе личная гвардия Эйдис предлагает Сигвалю оставить оружие. Он небрежно отстегивает, отдает. Своих людей он оставляет на улице, хотя Эйдис не возражала против их присутствия.
— У тебя нож в сапоге. Достань, пожалуйста, — говорит она.
Сигваль фыркает, словно радуясь, что Эйдис отгадала загадку, достает, отдает в руки гвардейцу.
— Не потеряй, — ухмыляется. И потом сестре. — Может, обыщешь меня? Вдруг есть еще что-то?
Провокация.
— Обыщите принца, — говорит холодно.
Гвардейцы сначала мнутся. Так обращаться с принцами они не привыкли. Обыскать, прощупать его со всех сторон, словно опасного преступника. Сигваль послушно поднимает и разводит в стороны руки, не пытаясь сопротивляться.
У него нож сзади, за поясом, под курткой. И еще один, маленький, во втором сапоге.
Достают.
— Предложишь мне вина, Диса? — как ни в чем не бывало.
Она кивает. Предлагает ему стул.
— Садись.
Девочка-служанка наливает вина своей королеве и ее гостю, подает… два серебряных кубка на серебряном подносе. И немного фруктов.
Сигваль берет.
— Твое здоровье, Диса!
И, без всякого изящества, разом осушает свой. Вытирает губы рукой.
Провокация… Вызов. Даже не в действии, в его взгляде.
Он тоже собрался выкинуть какую-то новую опасную глупость. И Эйдис напряжена. Она готова обсуждать дела спокойно и рационально, но к выходкам Сигваля не готова. Его самоубийственная дурь всегда выбивала ее из колеи.
— Для храбрости? — не удержавшись, спрашивает Эйдис. Чуть касается вина губами, отпивая маленький глоток.
— Именно для нее, — соглашается Сигваль.
— Зачем ты приехал?
— Мне нужна твоя помощь, ты же понимаешь сама.
— Чтобы прижать Хеймонда? Ты же за этим сюда пришел. Летом у тебя были войска, а сейчас они разошлись по домам, Тифрид сразу увел своих…
— Тифрид последний, от кого я хотел бы получить помощь. Нет, с Хеймондом я справлюсь сам, если ты, конечно, не встанешь на его сторону. В случае с Хеймондом я просил бы только нейтралитета. Не вмешивайся.
— Ты хочешь его убить?
— Нет, — Сигваль качает головой. — Сомневаюсь, что его приемник, кто бы он ни был, будет сейчас более сговорчив. А поставить своего или, тем более, полностью подчинить Бейону Остайну, у меня пока нет сил. Но я думаю над этим. Вопрос времени.
— У Хеймонда есть сын.
— Бастард, — говорит Сигваль, кивает, словно давая понять, что Эйдис на правильном пути.
— Ты хочешь использовать его?
Сигваль криво ухмыляется.
— В некотором роде.
— Ты хочешь его убить?
Сигваль берет с подноса сочный джанхакский апельсин, начинает не спеша чистить. Шатер наполняется невероятными запахами.
