И все же.
— Уверена, — говорит Дана. — Мне пора идти.
— Хорошо, — говорит он. — Возможно, чуть позже, вы передумаете.
— Не передумаю, сир.
* * *
Сигваль ходит за ней почти два месяца. С завидным упорством.
Не слишком навязчиво, но так, что невозможно забыть о нем. Не всегда даже подходит, и, уж тем более, заговаривает с ней, но его взгляд Дана ловит постоянно. Его улыбку. Чувствует его спиной, всей кожей.
Принц Сигваль не забывает о ней.
Это игра? Может быть, стоит ей раз поддаться, и все закончится? Зачем это ему?
— Доброе утро, леди Даниэла. Не хотите ли прогуляться в саду?
Она не хочет.
Цветы для нее — небольшой букетик полевых цветов ждет у двери. Ромашки, колокольчики, и несколько крупных алых цветков чертополоха. И никаких сомнений, что собирал Сигваль сам.
— Чудесный вечер, Даниэла, вы не находите?
— Сегодня гроза и страшный ветер, ваше высочество.
— Отличный повод посидеть у камина, послушать истории о драконах и рыцарях, и прекрасных дамах. Хотите, я расскажу вам? Возможно, и Юн посидит с нами. Вам нравится, как он поет?
Ей нравится. Но нет, она не хочет. Возможно, Юн споет для нее одной. Да, она собственница, любит, когда все только для нее.
Маленькая корзиночка земляники. Для нее. Утром ей приносят, говорят — от принца. Записка: «Только для тебя, никому не отдавай». Смешно.
Если представить, как Сигваль встает на рассвете, едет в лес, собственными руками собирает землянику, ползая в траве… Или он велел кому-то собрать? Почему-то кажется, что сам. У Сигваля удивительные взгляды на то, как надо завоевывать девушку. Это, внезапно, трогает…
На следующий день еще одна корзинка. И так неделю подряд. Иногда ягод много, иногда буквально горсточка. Неделю. Потом два дня ничего, но в эти дни Сигваля нет в Таллеве, он уезжает по делам. Значит, точно сам, слуги, по его поручению, собирали бы для нее все равно… Потом снова. Иногда земляника по утрам, иногда цветы, иногда — и то и другое. Потом малина вместо земляники — июль. И как-то внезапно вдруг — несколько сосновых шишек, и записка к ним: «Прости. Сегодня не успел». Потом малина снова.
Золотое колье от Юна — очень дорогая, роскошная вещь. И становится неловко, Дана даже пытается вернуть. Кто она такая, для подобных подарков? Юн приглашает портного для нее — шить новые платья, он платит за все. Да, Юн может себе это позволить, и никто не может ему запретить, но… Иногда ей кажется — Юн хочет купить ее любовь.
С земляникой все проще.
С Сигвалем все иначе.
То, что он делает, он делает просто так. Она ничего ему не должна. Совсем ничего. Никто не скажет, что она обязана переспать с принцем за корзинку земляники.
Он мог бы приказать ей. Потребовать. Хоть предложить просто. Но он упрямо соблюдает границы.
В нем есть что-то такое, непостижимое. Внутренний огонь. Спокойная сила. Уверенность. Открытость и прямота… И все же, не зная, сложно поверить, что он принц и наследник. Он не такой…
Дана краснеет под его взглядом. Иногда кажется, он видит ее насквозь, всю, какая она есть. Она чувствует себя голой и беззащитной. И все же, рядом с ним — она словно единственная женщина на земле, самая прекрасная и самая желанная. От этого сердце начинает биться чаще.
Юн злится. Юн старается доказать, что он куда лучше любых принцев. В любви, танцах, комплиментах, в постели. Он действительно невероятно хорош. Иногда доказывает столь настойчиво, что хочется сбежать.
Он дерется с Сигвалем. Дана видит, там, на тренировочном дворе. И это всегда страшно. Всегда кажется — они убьют друг друга. Слишком быстро, слишком яростно, бескомпромиссно, без оглядки и осторожности. Это куда больше похоже на настоящий бой, чем на игру. И все же, это игра. За два месяца — лишь несколько легких царапин. Хотя одного удара такой силы хватило бы, чтобы снести голову.
Для отца Даны находится отличное место у одного барона в Таллеве. У барона четыре сына и куча денег, он готов щедро платить за услуги. Отец говорит — это помог Юн, он все устроил. А Юн так смотрит на нее… хмуро, стиснув зубы. Да, он помог. Вот только барона нашел Сигваль, и велел Юну все устроить. Он лишь выполнял приказ.
И Юн сдается первым. Так выходит… Он просто постепенно исчезает из жизни Даны, все меньше и меньше видится с ней, все меньше ночей они проводят вместе. Радость встреч исчезает. Она чувствует злость и напряжение каждый раз.
«Я вижу, как ты смотришь на него!»
Как? Понять бы самой.
33. Дана, на всю жизнь
Дана сдалась тоже.
Так вышло…
Королева с придворными дамами гуляла у реки, и Дана тоже. И вдруг налетела туча — дождь, град… Сигваль внезапно оказался рядом, скинул камзол, укрыл им Дану, пряча от града, помог добраться до густых кустов ракиты у реки.
Они сидели там рядом, под кустом, дождь шумел в ветвях. И Дана, почти неосознанно, прижалась к принцу, просто промокла вся, но рядом — казалось теплее… Он обнял ее. А потом поцеловал — горячо и страстно, так, что никаких сомнений не осталось больше. Она сдалась.
Чуть позже, Сигваль признался, что видел черную тучу, видел королеву с придворными, и решил, что, возможно, это удачный случай. Он даже все пуговицы камзола расстегнул заранее, чтобы укрыть сразу, не теряя времени. Ждал и прятался, чуть в стороне. Хитрый лис. Но Дана не в обиде.
Признаться, ей льстило внимание принца.
Ей нравился он сам.
Под его взглядом что-то происходит с ней, сердце начинает биться чаще, розовеют щеки…
Потом он снимает с нее промокшее платье. Сам весь промокший насквозь. В спальне. Они пришли греться, выпить немного горячего вина. Это так хорошо. Весело. Легко. Пальцы под дождем замерзли и не слушаются, застежки платья не поддаются. Он что-то говорит такое, всякую чушь, она смеется.
Капельки воды на его коже. Волосы мокрые… Он холодный… Но когда обнимает ее — становится тепло. Даже жарко в груди и внизу живота так… Он обнимает и подхватывает, и она сама обхватывает его ногами… у него такие сильные руки, и плечи… жесткие, жилистые… надежные. Сейчас, когда он держит ее, она смотрит на него сверху вниз, и в его серых глазах — огонь, его ноздри чуть нетерпеливо подрагивают.
Он получил ее.
На какое-то мгновение мелькает мысль, что вот сейчас этот вечер и, может быть, ночь, и все закончится. Он получил ее, и больше она ему не нужна. Он победил. Отнял ее у Юна.
Так или иначе, это все равно бы закончилось.
Но сейчас нет сил об этом думать.
Это так захватывает… Восхищает. Нет сил противостоять.
Он заваливает ее на кровать, и сам возвышается над ней, как над добычей. Попалась.
