Самое сложное — решиться выйти под дождь. Унар вышел первый, подвел к крыльцу лошадей. Я стояла в дверях, смотрела на него и была так близка к тому, чтобы остаться. Переждать. Такая погода не может длиться вечно.
Но это невозможно.
— Едем, — сказала я.
Дождь не сильный, но холодный, и ветер в лицо. Промозглая осенняя сырость. И никуда от этого не деться, никакие плащи и капюшоны не помогают. Холод лезет за ворот и пробирает до костей.
Унар как-то странно так на меня посмотрел.
— Подумайте, милорд, возможно, действительно стоит остаться, переждать дождь.
— Нет, — сказала я. — Мне нужно спешить.
Подозреваю, нос у меня был красный уже тогда.
Я и проснулась не очень бодрой, а к полудню и вовсе поняла, что все плохо, у меня текут сопли и болит голова. Очень удачно! Не успела выскочить за порог… Надо держаться, как-нибудь…
Ехали молча. Сложно разговаривать под дождем, не хочется лишний раз высовываться и крутить головой. Вообще ничего не хочется. Может быть, если бы не Унар рядом, я бы плюнула на все и вернулась домой… Хотя не вернулась, конечно, но искушение было велико.
Он поглядывал на меня, но ничего не говорил.
И все же, вдвоем было спокойнее.
Потом, после полудня, мы остановились немного отдохнуть и перекусить, Унар нашел относительно сухое место на пригорке под раскидистым дубом, мы сели… Собирались сесть.
Хотя есть не хотелось, болела голова и вообще нехорошо было. Холодно.
И тогда доставая для меня еду из утренних запасов, глядя, как я отчаянно шмыгаю носом, едва ли не размазывая сопли по лицу, как кутаюсь в промокший плащ и у меня стучат зубы… Он вздохнул.
— Как вы, милорд?
— Все нормально… — я почти всхлипнула. — Только устал… и холодно.
Он кивнул. Думаю, вид у меня был тогда совсем жалкий и отчаявшийся.
— Сейчас мы сделаем так, милорд, — сказал, тоном, не терпящим никаких возражений, — для начала проедем еще чуть-чуть вперед, до развилки, потом свернем, и где-то четыре мили на восток, по дороге на Хемиш. Там есть хороший трактир. Вам нужно под крышу и в тепло, ничего страшного с вашим поручением не станет. Иначе свалитесь на неделю и вообще никуда не доедете.
Я… не могу, наверно…
— Я еще не успел нанять вас на службу, сэр Унар, а вы уже командуете.
— Я не командую, — спокойно сказал он. — Но если поедем прямо, то нормальный ночлег будет только к ночи. Вы готовы до ночи трястись в седле под дождем?
Не готова. Совсем.
Мне хотелось возразить, но он прав.
— Кто же додумался отправить такого мальчишку в такую погоду, и одного? — сказал Унар. — Неужели не нашлось человека поопытнее? Или хоть подождать…
— Не нашлось, — сказала я. — И потом, сэр Унар, это не ваше дело.
— Не мое, — согласился он.
Потом, до трактира мы ехали чуть больше часа, но этот путь показался вечностью. Я держалась из последних сил. И у порога, слезая с лошади, едва не свалилась на руки к Унару.
Удержалась. Я ведь мужчина, а мужчина должен быть сильным. Я очень старалась. И только слегка оперлась о его плечо, слезая, а то ноги что-то занемели, не слушались.
Плохо помню, как он разговаривал с хозяином… он что-то говорил, я стояла в сторонке… Потом нас отвели в комнату. Там тоже было холодно.
Помню только, как я пытаюсь завалиться в кровать, а Унар упрямо расстегивает на мне плащ. «Подождите, ну куда же вы в мокром…» Мне уже все равно, хочется упасть. «Да-да…» — соглашаюсь я, помогаю, с горем пополам стаскиваю куртку и падаю, наконец. Он стягивает с меня сапоги и промокшие штаны тоже. Штаны я пытаюсь не отдать, что-то бормочу, цепляюсь. «Да не брыкайся ты, хватит… у тебя же там панталоны, никто ничего не увидит…» Я только потом оценила смысл этот фразы, хотя Унар и утверждает, что ничего такого не говорил, это привиделось мне в бреду. А тогда он просто схватил оба моих запястья одной ладонью, прижал меня локтем, а другой рукой, без лишних слов, стащил штаны. Не спорить же. На мне, и правда, были еще панталоны и шерстяные чулки.
Укрыл одеялом.
— У вас жар, милорд. Сейчас я чего-нибудь принесу. Отдыхайте.
Я свернулась калачиком, пытаясь согреться и провалилась в сон.
Потом Унар разбудил меня, помог сесть, сунул в руки огромную кружку — брусника, мед и какие-то травы. Вкусно. Правда у меня немного тряслись руки, но он помог, пока кружка была полной.
Я пила, а он сидел рядом.
— Все хорошо, милорд. Сейчас попьете, и завтра утром будете, как новенький.
Я даже не представляю, что было бы со мной, если бы не Унар.
Потом я снова спала. Уже ближе к вечеру, проснувшись, я видела, как он сидит у окна и, как ни странно, читает, пока еще не слишком темно. Отложил книжку, когда я вылезла из кровати и собралась в туалет, пошел проводить меня, поддерживая по дороге за локоть, а то шатало от слабости.
И снова уложил в кровать, принес еще кружку того питья.
А ночью мне было совсем плохо. Я, кажется, даже плакала и кого-то звала… Или это во сне? Мне даже приснилось, как пришел Сигваль, как сел рядом, у моей кровати, прямо на полу, взял меня за руку. Я плакала, жаловалась ему… а он пел мне колыбельную, тихо и нежно… и дождь стучал в окно.
Странный сон. Потому, что Сигваль никогда не пел мне. Вообще не умел. То есть, я как-то слышала его попытки напевать что-то, но это было ужасно. В детстве Сигваль рассказывал мне сказки на ночь…
Глава 7
Он держал меня за руку.
Я проснулась, было уже светло. Он сидел на полу, в какой-то страшно неудобной позе, положив голову на локоть, на край кровати, а второй рукой все еще держал меня. Его ладонь тяжелая и теплая.
Я замерла, стараясь даже не дышать, пытаясь понять… Как это вышло?
И все же, чуть дернула рукой, невольно.
Он открыл глаза. Отпустил меня.
Сел, разминая шею.
— Доброе утро, милорд, — сказал он. — Как вы?
Совершенно спокойно и буднично, словно все идет так, как и должно идти.
«Милорд»? Вряд ли он все еще не понял. Решил не нарушать игры?
— Нормально, — я попыталась сесть. — А почему… почему вы сидите здесь?
«Это ведь ты пел мне колыбельную ночью?»
— Вы плакали во сне, — пожал плечами Унар. — Пришлось немного посидеть с вами. А потом я заснул.
Совершено спокойно.
— Простите, сэр Унар, я… — у меня краснели щеки, я не понимала, как с этим быть.
— Все хорошо, — сказал он. — Со всеми случается. У вас просто был сильный жар, вам было плохо. Давайте я схожу на кухню, скажу, что бы вам приготовили горячий бульон.
