«До конца своих дней».
Без будущего, без надежды.
Чуть звенит в ушах.
При свидетелях, Хель сделает запись в книге… Их брак будет признан законным.
— …беру тебя под свою защиту, — говорит Хёнрир.
Он её не отдаст. Никакое помилование ему не надо… впрочем, не стоит обманываться, дело вовсе не в ней. Ставки куда выше.
Глаза щиплет от подступающих слез.
— Не плачь, — говорит Хёнрир, — не надо… скоро все закончится.
— Я не хочу потерять тебя, — говорит она.
Хёнрир качает головой.
— Не надо, — говорит он. — Просто не думай ни о чем.
«Просто сделай это».
— Я, Эрлин… я… — губы дрожат. — Я беру тебя, Хёнрир из Синего Дома, в мужья. Я принимаю твою защиту и покровительство, клянусь любить тебя и хранить верность…
Она говорит… Он смотрит на нее. Обратного пути нет.
К отцу она больше вернуться не может, даже оставшись вдовой… Отец не в силах увезти её так, как Хёнрир увез от Ареда, он никогда не пойдет на такое. Ведь не пойдет же? У отца не хватит решимости пойти против всех.
— Обними меня, — тихо просит Эрлин. — Ты мне очень нужен.
Наверно, она не вправе говорить это, наверно, не стоит при всех… но это единственное, что сейчас действительно важно.
Хёнрир послушно обнимает. Горячо, нежно, прижимая её к груди, целуя, гладя по волосам… Словно это не свадьба, а прощание. В последний раз.
Ярость и желание в нем, отчаянье, решимость, боль, страх… любовь… Напряжение обдает огнем. Даже не щиты — непроницаемая раскаленная стена, за которой поднимается буря. Так, что страшно заглядывать ему в глаза.
— Идем, — говорит Хёнрир. — Нам пора. Сейчас будут зачитывать приговор. Держись ближе к Олину, — кивает на одного из своих людей. — Он тебя прикроет. Свельг! Ты готов?
* * *
— Хёнрир сын Даки из Синего Дома, вы признанны виновным в совершенных преступлениях, и ответите за это.
Приговор Кенриль зачитывает лично, но торжества на его лице мало, только напряженное тревожное ожидание. Хель тоже отказалась от сделки, и теперь лорд Кенриль опасается подвоха. Да и главной цели он достичь не смог, перевеса в голосах у него нет.
— Вы лишаетесь всех званий и титулов, — говорит он, — в том числе: звания командующего войском, главы Дома и главы Совета. Вы приговариваетесь к смертной казни. Ваше тело будет четвертовано, разорвано на куски, после чего вам отрубят голову. Приговор будет приведен в действие сразу, после завершения заседания Совета.
Тишина в зале. Так, словно никто не мог ожидать…
Ожидали, конечно. Все понимали, к чему идет. Но смертная казнь и никакой отсрочки, несмотря на приготовления к взятию Фесгарда… Сейчас.
Война без Хёнрира.
Тишина. Потом глухой ропот.
Хель стоит, вглядываясь куда-то в глубину зала, словно стараясь что-то отыскать там. Осунувшаяся за эту ночь. её согласие… Кенриль предлагал ей жизнь брата в обмен на отказ от кресла главы Совета. С ней был бы основной договор, с Эрлин — так, мелочь… Это удобно. Кенриль был уверен, что получит свое, и дочь получит в довесок.
Хёнрир не позволил. Он скорее умрет, чем даст Хель уступить…
Но ведь он знает, что делает?
Стоит, почти безразлично… Только завихрения магии собираются вокруг него, стягиваясь в плотный клубок. Чудовищная сила собирается, готовясь… ударить?
Эрлин в стороне. До нее больше никому нет дела. Хёнрир прикрыл её своим решением, словно щитом, и теперь она свободна. Жена и уже почти вдова.
Словно во сне. Она смотрит на все это и не может поверить. Невозможно… не может быть так!
Объявляют голосование. Это почти формальная процедура, но без нее не обойтись.
Теперь, когда Хёнрира лишили всего, Хель — глава Дома без сомнений. Никто не выскажется против нее. Большинство лордов Синего Дома уже не раз сражались под её знаменами, с ней всегда считались, в отсутствии Хёнрира решения всегда принимала она.
Присяга.
Лорды Синего Дома подходят по одному и приносят клятву верности Хель. Некоторые оглядываются на Хёнрира, не могут поверить тоже… Хёнрир кивает им — да, они поступают правильно.
Личная гвардия… Свельг… он тоже признает власть сестры.
Все это тянется… безумно… бесконечно. До звона в ушах.
И главы Домов определяют главу Совета.
И снова Хель.
Когда Кенрилю приходится встать на одно колено и принести клятву — его ощутимо трясет. Он долго стоит, словно не решаясь. Он ведь был почти уверен, что победил, что уже сегодня может получить власть в полной мере… Но пойти против высказанной воли лордов он не может. Тянуть — значит потерять лицо.
И он клянется. Своей жизнью, своим мечом, своей кровью.
Все решено.
— А теперь, — вдруг громко говорит Хёнрир, и все разом оборачиваются к нему, словно очнувшись, — лорд Кенриль, позвольте мне задать вам один вопрос.
Кенриль выпрямляется резко, едва не подскакивая на месте. Меч, на котором он только что приносил клятву — в его руках. Но сражаться сам он не станет.
Хёнрир ухмыляется.
— Сейчас, когда мне больше нечего терять, — говорит он, — скажите, лорд Кенриль, что помешает мне убить вас?
Тишина. Вязкая, почти нереальная.
И в этой тишине Хёнрир делает шаг вперед. Без оружия, против десятка гвардейцев Кенриля, которые уже готовы встать стеной. Но это все равно страшно. Хёнрир страшен даже без оружия.
Кенриль пятится.
Огромный зал, полный вооруженных людей. Слишком много… Эрлин вдруг понимает, что здесь слишком много людей отца, столько, сколько не должно быть… арбалетчики у стен… словно готовились заранее.
— Боишься? — говорит Хёнрир. — У меня есть доказательства, что вся эта история твоих рук дело. Что ты сознательно отдал дочь этой твари, ты устроил встречи Эрлин со Свельгом, чтобы Свельг попытался вступиться за нее, чтобы рано или поздно вмешался я. Тебе нужна власть. Вся власть. И твое влияние действительно очень сильно. Настолько, что никто не хочет признавать правды. Да, правда в Совете давно ничего не стоит. Тебя боятся. А ты боишься меня. Ты пытался договориться со мной, но я не стану с тобой договариваться, я поступлю проще, — Хёнрир улыбается шире. — Я убью тебя.
Кажется, он двигается очень медленно. Очень плавно. Шаг за шагом, словно перетекая… Так, что охрана Кенриля не успевает уловить нужный момент. Одно движение, и первому из гвардейцев Хёнрир с хрустом ломает руку, вырывая оружие, вонзая в тело его же меч. На Хёнрира бросаются остальные, едва опомнившись… все разом. Лихорадочный звон клинков…
