— Просто я хочу знать, где ты сейчас работаешь. Это естественно.
— В Доме моделей.
— Врешь! Вчера я случайно зашел в Дом моделей…
— А я все думаю себе: кто такой знакомый в последнем ряду сидит каждый день…
— Но вчера мне сказали, что ты совсем ушла из Дома моделей! Мне наплевать, где ты работаешь, мне неприятно, что ты мне врешь!
— Есть такая передача — «Хочу все знать». Один мой знакомый называет ее «Хочу хоть что-нибудь знать».
— Меня не интересуют твои дурацкие знакомые с кретинскими фразами! Где ты проводишь дни? Где ты была, например, сегодня?
— Сегодня я ходила с одним человеком и покупала мыло его маме ко дню рождения. Он мой старый друг… и он попросил меня.
— Меня не интересует сегодня! Где ты вообще работаешь? Где? Где?
— На меня нельзя кричать, а то я уйду.
— Перестань паясничать! И перестань врать! Раз и навсегда! Я не хочу, чтобы ты… — он хотел сказать — «шлялась», — была черт знает где! Я не хочу слышать про твоих кретинских знакомых! Ты… ты…
— Она тихо-тихо ахнула и зашептала:
— Как же? Ты что?
— Тишина!
— Попробуем еще раз снять!
— Мотор!
— Кадр 333, дубль 2.
И Актриса рванулась к камере:
— Я тебя люблю!
— Стоп! Назад! Еще раз! Съемка!
— Тишина в павильоне!
— Мотор!
— Кадр 333, дубль 3.
— Ну?!
Актриса не двинулась с места.
— Ну?! Ну?! — вопил Режиссер.
И, не выдержав, Женщина с никаким лицом истерически выкрикнула:
— Я тебя люблю!
— Стоп! Стоп!
Она плакала.
— Как же ты мог… Все правильно! Это мне за все! Ну конечно, если я с тобою, значит, я… Боже мой! Как ты обо мне думаешь! Спасибо! Будь я проклята! Спасибо тебе!
Ее било. Начался взрыв, рожденный из пустяка. Все, что накопилось, требовало выхода. Все, что молчало, распирало, — рванулось наружу. Она плакала страшно, горько, она кричала…
— Я тебя люблю! Еще раз! Начали! Съемка!
— Тишина!
— Мотор!
— Кадр 333, дубль 4.
— Я тебя люблю!
— Кадр 333, дубль 5.
— Я тебя люблю!..
— Я тебя люблю!..
— Я тебя люблю!!!
Он целовал ее, просил прощения и был счастлив, потому что понимал, что она его любит.
Она долго счастливо всхлипывала, потому что она тоже понимала, что он ее любит.
— Не буду я с тобою, клянусь. Сегодня мы в последний раз. Как же ты относишься ко мне? Ну что за дела такие! Все на меня кричат — мама, ты, бабушка Вера Николаевна, хоть удавись, честное слово!
Потом они лежали в кровати, и он спросил:
— Ну и где же ты все-таки работаешь?
Она засмеялась.
— Знаешь, что я сейчас вспомнила? В детстве мама меня наказывала — ставила в угол на коленки, на горох. Сколько я там простояла! Но зато так было хорошо, когда после всех слез мама меня прощала, и мы мирились. Помнишь, ты рассказывал про Руссо… Надо возделывать свой сад… каждый человек должен трудиться физически, только труд физический, тяжелый дает покой душе и верную точку зрения на жизнь… А еще ты цитату мне сказал из Толстого, помнишь?
Он с ужасом вспомнил. Да, он разговаривал с ней как с собой, то есть попросту размышлял вслух, и оттого говорил много бреда. Он забывал, что она ему верила, потому что думала: он знает. И еще он вспомнил, как однажды встретил ее в библиотеке Ленина с тетрадочкой под мышкой. Она попыталась спрятаться за колонну, но он извлек ее оттуда. Она все равно убежала, а потом объясняла:
— Я просто не была готова к встрече с тобой. Когда иду к тебе… мне надо немножко собраться. И вообще, я могу настраиваться только на что-нибудь одно…
Вот тогда он узнал у нее и про тетрадочку.
— Я после твоих разговоров всегда иду в библиотеку и читаю все, о чем ты рассказываешь. И записываю все это в тетрадочку… Я таких тетрадочек много исписала, я всегда их на ночь перечитываю — умнею…
— Ну и где же ты работаешь? — спросил он почти со страхом.
— Только ты не смейся, слово?.. Нет, ты скажи, скажи!
— Слово.
— Я устроилась землекопом в Ботанический сад. Там бригада, прекрасные люди, цветы сажаем. Представляешь: весна, дымок от костров… Ты посмотри, какие у меня стали руки… Хочешь, потру о щечку? Чувствуешь? Чувствуешь?
Потом она обнимала его своими новыми, шершавыми руками, и он с ужасом сказал вдруг:
— Я тебя люблю.
— Ну что, единственная, прекрасная… можно сыграть простую сцену: «Я тебя люблю»? Можно или нельзя? У вас было что-нибудь подобное в жизни?!
Актриса молча ушла из павильона.
— Нахалка! — сказала Женщина с никаким лицом.
— Отдохнем! — сказал Режиссер.
— Федор Федорович, — сказал Сережа, — по-моему, ей не нравится парик.
— Перерыв для всех! — сказал Режиссер.
Погасли юпитеры, и Режиссер подошел к нему:
— Маска, я тебя знаю. Я нашел гениального актера на роль контролера.
— Какого контролера?
— Я тебе не сказал? После первой ночи они у тебя гуляют по парку, так вот… Представь: они заходят в комнату смеха, а там контролер… Да ты не бойся, это ничего не испортит, иначе все получается нестерпимо сентиментально… Кстати, почисти жаргон. Ты видел Актрису. Ну можно с таким лицом произносить все эти «влопалась», бессмысленные междометия, идиотски переспрашивать и хихикать? Она отказывается играть!
— Она переспрашивала, потому что волновалась, потому что…
— Кстати, эпизод с Ботаническим садом мы все равно не успеем снять — ушла натура… Я его объединил с эпизодом в театральной кассе. Грандиозный получился эпизод! И то, что ей деньги не пришли, — это такая правда!.. И эти твои грустные грузины в кепках… Ах, как хорошо!
В Ботаническом саду окончился сезон, и она устроилась в театральную кассу продавать билеты. Она с энтузиазмом рассказывала покупателям о спектаклях, объясняла, рекомендовала — и около ее кассы толпился народ и разгуливали толстые грузины в огромных кепках, введенные в заблуждение ее общительностью. В кассе у нее случились денежные неприятности, и она вскоре уволилась. И целый ряд вещей навсегда исчез из ее гардероба.
— Как так можно? Представляешь, подходит женщина, интеллигентная, с ребенком на руках, и говорит, что ее обокрали, а ей надо лететь с больным ребенком во Владивосток. И что она мне оттуда тотчас же вышлет… Нет, как так можно… Разве ты не поверил бы? Я ей отдала из выручки. А может быть, с ней просто случилось несчастье и она еще вышлет?
