— Плохо, очень плохо! — сурово сказал Урфин Джюс и обратился к следующему: — Теперь вы, смотритель лавок городских купцов и лотков рыночных торговок!
Тот, заикаясь, заговорил:
— Вас следует называть Урфин Первый, преимущественный Король Изумрудного города и бездельных стран, Которого сапогами попирают из Вселенной…
Послышался хриплый, удушливый кашель. Это филин Гуамоко старался скрыть овладевший им безудержный смех.
Весь красный от гнева, Урфин выгнал придворных.
Проведя в раздумье еще несколько часов, он сократил титул, который отныне должен был звучать так:
«Урфин Первый, могучий Король Изумрудного города и всей Волшебной страны».
Придворные были снова собраны, и на этот раз испытание прошло благополучно. Новый титул был объявлен народу, и искажение его стало приравниваться к государственной измене.
По случаю присвоения Урфину королевского титула было назначено грандиозное народное торжество. Зная, что никто из жителей города и окрестностей на него добровольно не явится, главный распорядитель и генерал Лан Пирот приняли свои меры. Накануне праздника, ночью, когда все спали, по домам пошли дуболомы. Они будили жителей и полусонных тащили на дворцовую площадь. Там они могли досыпать или бодрствовать по желанию, но уйти оттуда не могли.
И поэтому, когда Урфин в роскошной королевской мантии появился на балконе дворца, он увидел на площади огромную толпу народа. Раздались жиденькие крики «Ура!», это кричали приспешники Урфина и деревянные солдаты.
Грянул оркестр. Но это был не тот оркестр, искусная игра которого славилась в стране. Несмотря на угрозы, музыканты отказались играть, и инструменты были переданы придворным и деревянным солдатам. Дуболомы получили ударные инструменты: барабаны, тарелки, треугольники, литавры. А придворным дали духовые: трубы, флейты, кларнеты.
Урфин Джюс — Жевун из деревни Когида. С раннего детства отличался угрюмым характером и нелюдимостью. Одержим жаждой власти, вместе с тем он трудолюбив и смел, самый противоречивый персонаж писателя. Волков впервые упоминает об этом сказочном герое в своем дневнике в январе 1958 года: «В одной из неисследованных областей страны (надо попросить у Владимирского карту) жил волшебник — очень смирно, так как боялся Гудвина и злых волшебниц. Но когда их всех не стало, его обуяло честолюбие. Он решил свергнуть Страшилу. У этого волшебника имеется изобретенный им живительный порошок. Он посыпает этим порошком два десятка сделанных им деревянных солдат, и с этим воинством нападает на Изумрудный город. Долгобородый солдат храбро защищается, но взят в плен. Взят и Страшила, а волшебник объявляет себя правителем страны. Железный Дровосек выходит на помощь другу, но Мигуны — плохие вояки, и Дровосек тоже в плену. Волшебник сажает их в заточение до тех пор, пока они не согласятся служить ему. Оттуда они и посылают вести во внешний мир. 12 ч. 15 мин. Решил назвать злого волшебника Урфаном: звучит неплохо и оригинально».
До выхода в свет первого издания книги «Урфин Джус и его деревянные солдаты» была опубликована одна из его глав. Часть ее позже нигде не публиковалась. Речь в этом отрывке шла о том, что Урфин Джюс, захватив власть в Изумрудном городе, задумался: установить ли ему здесь республику, в которой он будет называться президентом, или монархию, где он займет королевский трон? По итогам проведенных выборов верх одержала монархическая партия.
И как играл этот созданный по приказу оркестр!
Трубы хрипели, кларнеты визжали, флейты завывали, как разъяренные коты, барабаны и литавры били не в лад. Впрочем, дуболомы так усердно лупили палками по барабанам, что кожа их лопнула, и барабаны замолчали. А медные тарелки сразу треснули и начали дико дребезжать. И тогда народом, собранным на площади, овладело необузданное веселье. Люди корчились от смеха, зажимали себе рты ладонями, но неистовый хохот прорывался наружу. Иные падали на землю и валялись в изнеможении.
Придворный летописец записал в книгу, что это народное веселье было признаком радости от восхождения на престол могущественного короля Урфина Первого.
Церемониал закончился приглашением всех желающих на пир, который состоится во дворце короля.
Урфин, несмотря на все настояния филина Гуамоко, никак не мог решиться проглотить хотя бы одну пиявку или съесть мышь — эту обычную пищу волшебников. И он задумал ловкий обман.
Накануне пира повар Балуоль был вызван к Урфину и имел с ним долгий разговор наедине. Уходя от правителя, толстяк корчил страшные гримасы, силясь подавить распиравший его смех. Повар дорого дал бы за возможность раскрыть кому-либо тайну, связавшую его с Урфином. Но, увы! Это было запрещено ему под страхом смерти. Балуоль выгнал из кухни поварят, закрыл дверь и принялся за стряпню.
Пир подходил к концу. Придворные осушили немало бокалов за здоровье императора.
Урфин восседал во главе стола, на троне Гудвина, который нарочно перенесли сюда из тронного зала, чтобы всегда напоминать о величии завоевателя. Изумруды были вынуты отовсюду, кроме трона, и когда на нем восседал Урфин Джюс, сияние драгоценных камней делало выражение мрачного сухого лица диктатора еще более неприятным.
На спинке трона сидел филин Гуамоко, сонно прикрыв желтые глаза. А сбоку стоял медведь Топотун, зорко присматриваясь к пирующим, чтобы наказать любого, кто не окажет должного почтения повелителю.
Дверь раскрылась, вошел толстый повар, неся на золотом подносе два блюда.
— Любимые кушанья вашего величества готовы! — громко возгласил он и поставил блюда перед королем.
Придворных затрясло, когда они увидели, что принес повар. На одном блюде возвышалась горка копченых мышей с хвостиками винтом, на другом лежали черные скользкие пиявки.
Урфин сказал:
— У нас, волшебников, свой вкус, и он, быть может, покажется странным вам, обыкновенным людям…
