Арингил пожал плечами:
— Думай что хочешь.
За столом почувствовалось напряжение. Стронг хмуро произнес:
— Не мы к тебе пришли, паря, а ты к нам. Здесь наши правила, или ты с нами пьешь, или дел никаких не будет.
— Значит, не будет, — спокойно ответил Арингил.
И тут же в бок ему уткнулся тонкий стилет. Он не успел испугаться, как за их спинами раздался гневный девичий голос:
— Вот ты где! А я тебя ищу по всему городу. Не стыдно с этими оборванцами водиться?! Постыдился бы своей матери!
Бандиты обернулись и увидели молодую девушку. Чубатый заухмылялся, его рот тонкой ниточкой растянулся до ушей, что сделало лицо крайне непривлекательным.
— Красотка, — масленым голосом проговорил он, — где ты здесь видишь оборванцев?
Девушка глянула на него и гаркнула:
— Пасть закрой, не то зубов недосчитаешься!
Стронг смотрел на происходящее со снисходительным недоумением, которое постепенно переходило в большое удивление.
— Это кто? — спросил он Арингила.
Арингил покраснел. В руках Агнессы заиграл фаербол, и стилет тут же исчез. Побледневшие бандиты сидели притихшие, боясь шевельнуться.
Стронг прижал руки к груди:
— Мессира, мы ничего плохого не имели в виду. Приносим свои извинения.
Не удостоив Стронга даже взглядом, Агнесса мягко обратилась к Арингилу:
— Вставай, дорогой, и пошли.
Он молча встал и пошел за ней.
Глядя им вслед, Чалый тихо прошептал:
— Ошибся я, братва, это не легавый. Из школы он, значит. И мстит тому отставнику. Грех упустить такую возможность.
Когда Арингил и Агнесса вошли в город, она спросила:
— Ну скажи мне, пожалуйста, зачем ты пошел к этим бандюганам? На нож напороться захотел? В мире людей мы умираем, как люди, и возрождаемся на своем плане с болезненной раной.
— А по какому праву ты меня спрашиваешь? — насупившись, пробурчал ангел.
— По праву твоей невесты, Ари. Не будь таким упрямым. Я знаю, ты хочешь показать свой мужской характер. Но мне не надо его показывать, я и так знаю, что ты честный, надежный парень. Ну так зачем?
— Я хотел помочь Артему. Договориться с бандитами, чтобы они поколотили, причем сильно, этого мучителя, и он отстал бы от Артема… На время.
— Хм. И как они это сделали бы? Пробрались в школу?
— Нет, этот воспитатель два раза в неделю ходит в храм, а потом заманивает нищих молоденьких девочек на съемные квартиры. По дороге на него напали бы и ограбили. Вот такой был у меня план.
— Ну-у… — задумчиво протянула Агнесса, оценивая план Арингила. — Согласна, план у тебя есть, хотя и с изъяном. Молодец. Но лучше бы посоветовался со мной. Ты только что хотел совершить преступление, и мы не знаем, как это отразилось бы на наших подопечных. Мы попросим бабу, она сможет лучше нас провернуть это дело. И мы ни при чем, а с бабы какой спрос. Ей уже давно судьбы не доверяют. После того как она жила со своим подопечным-каторжником, ее понизили и определили в вестницы, а потом вообще забыли. Возвращайся, а я к бабе.
Агнесса поцеловала расстроенного Арингила в щеку и исчезла. На землю упала корзина и подкатилась ему под ноги. Он отфутболил ее и ушел на свой план бытия.
ГЛАВА 22
Старший воспитатель Фьерд вышел из стен школы магии и спокойно направился на площадь перед храмом Хранителя. Каждую седмицу, во второй и шестой день, он ходил в храм. Там старший воспитатель молился и жертвовал храму небольшую сумму. Помолившись и преисполненный уверенности, что выполнил свой долг прихожанина, он выходил и бродил по району в поисках девочки десяти — двенадцати лет. Увидев подходящую, он знакомился и обещал ее накормить и дать денег. Иногда забирал девочек у матерей, и те, видя благообразный облик сухопарого немолодого мужчины, отпускали дитя с ним. Он действительно кормил приведенных девочек, отмывал своими руками и, «поиграв» с ними, давал деньги — полрукля или даже рукль. Оттого что деньги для нищих были большими, никто не жаловался на его шалости. Бывало, девочки искали его сами и предлагали пойти с ним в номера.
В этот раз он вышел на крыльцо храма и огляделся. На ступеньках сидела красивая девчонка и заплетала косы из пакли у самодельной куклы. Она напевала что-то мелодичное себе под нос.
— Тебя как зовут, красавица? — наклонился к ней Фьерд. Грязная, но красивая, уже с набиравшим сок телом, она привлекла его внимание.
— Бети, господин. Пожертвуйте драхму. — Голосок у девочки был звонкий и нежный.
— Ты, наверное, кушать хочешь, детка?
— Хочу, господин.
— Тогда пойдем ко мне, я тебя умою, покормлю и дам монетки.
— Правда покормите? — Девочка живо вскочила.
— Правда, правда, — засмеялся Фьерд. Девочка ему нравилась все больше.
Они пошли к доходному дому за углом.
— А где твоя мама, Бети?
— У меня нет мамы, только бабушка, — беззаботно ответила девочка. Она шла рядом, держа Фьорда за руку, и подпрыгивала от радости. — Она вечером придет за мной и заберет то, что я насобирала. А ты правда дашь мне монетку?
— Конечно. Если ты будешь послушной и хорошей девочкой, я дам тебе серебряный рукль.
— Ух ты! Я буду послушной. Я все, все сделаю, как ты скажешь.
Они завернули за угол, и дорогу им преградили двое парней.
— Слышь, старик! — развязно произнес чубатый парень. — Эта девочка наша, хочешь ею попользоваться — гони монеты.
Фьерд взмахнул палкой:
— Пшел прочь, сопляк!
— Ты не ори, а то рассыплешься, — засмеялся второй парень, мелкий, худой и пучеглазый. Он демонстративно достал нож.
Фьерд не стал дожидаться продолжения, он швырнул девочку под ноги чубатому, но та неожиданно крепко ухватилась за его ладонь и не отлетела, как хотел Фьерд. Девочка истошно закричала и ногами ударила чубатого под колени. Тот упал. Фьерд тряхнул рукой, но девочка, продолжая кричать, словно клещ уцепилась за его руку. Тогда он тряхнул палкой, ее верхняя часть отлетела, а в его руке оказался недлинный, сантиметров сорок, острый, узкий клинок. Он взмахнул им, метя девочке в голову, но та живо пригнулась, и клинок пролетел мимо. Девочка отпустила руку Фьерда и откатилась от него в кусты. В это время большой камень сильно ударил его по затылку. Шапка смягчила удар. Фьерд зашатался, но устоял. Он сделал два быстрых шага вперед, и пучеглазый оказался нанизанным на клинок. Он истошно, по-бабьи закричал и ухватил Фьерда за руку. Второй удар по голове оправил Фьрда в беспамятство.
— Сука! — Испуганно плача, чубатый два раза вонзил нож в грудь старика. — Сука! Чалого убил!
