— Отпустить их — будет ли это достаточным извинением?
— Да, если они уйдут свободно и без вреда, я принимаю ее извинение.
Он кивнул:
— Тогда считай, что это уже сделано.
— А ты не должен сперва проконсультироваться со своим Мастером?
— Мой Мастер шепчет мне ласково, Анита, и я повинуюсь.
Он улыбнулся при этих словах, но взгляд был напряженный и руки чуть дернулись невольно.
— Тебе не нравится быть ее комнатной собачкой.
— Возможно, но я ничего с этим поделать не могу. — Он направился вверх. — Мы идем?
Около лестницы Жан-Клод остановился.
— Вам не нужна помощь, ma petite? Я выпил довольно много вашей крови, а вы не так быстро восстанавливаетесь, как мой волк.
Честно говоря, лестница казалась длиннее, чем когда мы спускались вниз. Но я покачала головой:
— Я справлюсь.
— В этом, ma petite, у меня нет никакого сомнения. — Он подошел ко мне, но это не был шепот, я услышала его прямо у себя в голове. — Вы ослабели, ma petite. Позвольте мне вам помочь.
— Прекратите так делать, черт бы вас побрал!
Он улыбнулся и вздохнул:
— Как хотите, ma petite.
И он пошел по лестнице, будто плыл — еле касаясь ступеней. За ним направились Ларри и девушки — усталости не было видно ни в ком из них. Я тащилась за ними, а замыкал шествие Джейсон с пустыми глазами. Может быть, это было ему приятно, но все же отдать сразу столько крови трудно даже для временно мохнатого. Если бы Жан-Клод ему предложил его понести вверх, он бы согласился?
Джейсон перехватил мой взгляд, но не улыбнулся, а только посмотрел в ответ. Может быть, он бы тоже сказал «нет». И чего мы сегодня все такие упрямые?
27
Шелковые занавеси были раздвинуты. В правом углу стоял трон — по-другому не назовешь: слово «кресло» к этому золотому с драгоценными камнями предмету было неприменимо. Вокруг трона по полу были разложены подушки, взбитые так, что на них надо бы возлежать гаремным красавицам или хотя бы комнатным собачкам. Но ничего на них не возлежало. Как пустая сцена, на которой вот-вот должны появиться актеры.
Небольшой гобелен на задней стене был отодвинут в сторону, и за ним находилась дверь, открытая и заклиненная деревяшкой. Сквозь щель в двери вливался весенний воздух, разгоняя запах разложения. Я было хотела сказать «девушки, вперед», но ветер переменился. Он подул сильнее, холоднее, я поняла, что это вовсе не ветер. По коже побежали мурашки, задергались мелкие мышцы рук и плеч.
— Что это? — спросил Ларри.
— Призраки, — ответила я.
— Призраки? А какого черта им тут делать?
— Серефина умеет призывать призраков, — объяснил Жан-Клод. — Для нас это очень редкая способность.
В дверях появилась Кисса. Правая рука у нее висела вдоль тела, и по ней медленной тяжелой струйкой стекала кровь.
— Твоя работа? — спросила я у Ларри.
Он кивнул:
— Я ее подстрелил, но это ее даже не замедлило.
— Ты ее ранил.
Ларри широко раскрыл глаза:
— Класс!
Но в его голосе не было восторга. Раненые Мастера Вампиров обычно злы как черт.
— Серефина приглашает вас войти, — произнесла Кисса.
Магнус свернулся на подушках, гибкий, как кот. Похоже, он уже тут лежал.
— Ты не идешь? — спросила я.
— Я уже видел это представление.
Жан-Клод направился к двери. Джейсон пошел за ним, держась в двух шагах позади, как хорошая собака.
Девушки вцепились в пиджак Ларри. Это ведь он вынул их из цепей. На их глазах он стрелял в злодеев. Он был герой. И как настоящий герой, он бы погиб, защищая их.
Жан-Клод вдруг оказался рядом со мной:
— В чем дело, ma petite?
— Нельзя ли, чтобы прежде всего вышли девушки?
— Почему?
— Потому что там что-то большое и нехорошее, и я хочу, чтобы они отсюда убрались.
— Чего там? — спросил Джейсон. Он стоял чуть сбоку, его руки сжимались и разжимались безостановочно. Еще тридцать минут назад он был куда спокойнее, но ведь и мы все тоже.
Жан-Клод повернулся к Киссе:
— Вот этот сказал правду? — Он кивнул в сторону Магнуса. — Эти девушки могут уйти?
— Они могут уйти. Так велит наш Мастер.
Жан-Клод повернулся к девушкам:
— Идите.
Они переглянулись, посмотрели на Ларри.
— Одни? — спросила блондинка.
Темноволосая покачала головой:
— Лайза, пойдем, нас отпускают. Пошли. — Она поглядела на Ларри. — Спасибо.
— Валите домой, — сказала я. — И не ищите себе на голову приключений.
Темноволосая кивнула и пошла к двери. Лайза вцепилась в нее. Они вышли в другую комнату и на наших глазах прошли во входную дверь. Никто на них не бросился. Крики не прорезали ночь. Ну и что?
— Теперь вы готовы, ma petite? Мы должны нанести наш визит вежливости.
Он шагнул вперед, оглядываясь на меня. Джейсон уже стоял рядом с ним, все так же нервно шевеля руками.
Я кивнула и поравнялась с Жан-Клодом. Ларри держался рядом со мной, как вторая тень. Я ощущала, как он боится — дрожь передавалась по воздуху.
Чего он боится, я понимала. Янош победил Жан-Клода. И Янош боится Серефины, а это значит, что Серефина может повалить Жан-Клода, шевельнув пальцем. А если она может победить вампира, играющего на нашей стороне, с нами ей долго возиться не придется. Единственным разумным поступком было бы застрелить ее на месте. Да, но мы пришли просить ее помощи. Это несколько сужало возможности.
Холодный ветер играл нашими волосами, будто у него были ручки. Он был почти как живой. Никогда я не ощущала такого ветра, который хотелось бы стряхнуть с себя руками, как излишне пылкого кавалера. Но я не боялась, хотя и должна была бы, — не призраков, а того, кто их вызвал. Вместо этого я ощущала отстраненное любопытство, будто это все не взаправду. Такое бывает от потери крови.
Мы вышли из двери и спустились на две каменные ступеньки. Задний двор дома украшали ряды низкорослых искривленных фруктовых деревьев, а прямо за садом стояла стена тьмы. Плотная стена теней настолько черных, что сквозь них ничего не видно. И на ее фоне — голые ветви деревьев.
— Что это? — спросила я.
