— Если я уйду, оставив вас одного, где гарантия, что не войдет горничная и не раздвинет шторы, превратив вас в жаркое?
Он улыбнулся шире:
— Забота о моем благополучии? Я тронут.
Я всмотрелась в его лицо. Он был благодушен и небрежен, но это была маска. То выражение, когда он хотел, чтобы ты не знал, о чем он думает, но не догадывался, что он не хочет, чтобы ты это знал.
— Что у вас на уме?
— Впервые в жизни — ничего, ma petite.
— Ага, так я и поверила.
— Если я найду гроб, мне придется нанять грузовик, — сказал Джейсон.
— Можно взять наш джип, — предложил Ларри.
Я полыхнула на него взглядом.
— Нет, нельзя!
— Подумайте об издержках, ma petite. Если Джейсону придется нанимать грузовик, мне, быть может, придется провести вторую ночь в вашей постели. Я думаю, вы этого не хотите.
В его голосе звучала легкая насмешка и — подводным течением — еще что-то. Может быть, горечь.
— Я поведу машину, — сказал Ларри.
— Ничего подобного, — возразила я.
— Анита, уже почти рассвет! Тебе ничего не грозит.
Я покачала головой:
— Нет.
— Не вечно же тебе обращаться со мной как с малолетним братиком. Я могу вести машину.
— Обещаю его не есть, — серьезно заявил Джейсон.
Я только глянула на него.
— Торжественно обещаю стрелять в любого, человека или монстра, который будет мне угрожать. — Ларри сделал жест бойскаута — три пальца к небу. — Вытащишь меня из тюрьмы под залог, объяснив, что я выполнял приказ.
— Ладно, черт бы тебя побрал, — вздохнула я и отдала ему ключи.
— Спасибо, — ухмыльнулся он.
Я покачала головой:
— Ты только давай побыстрее обратно, ладно?
— Как прикажешь.
— Проваливай и побыстрее возвращайся.
Ларри вышел, Джейсон за ним. Я глядела в закрывшуюся за ними дверь, думая, могла ли я поехать с ними. Ларри был бы взбешен, но это лучше, чем быть убитым. Да ладно, это простое поручение: съездить в аэропорт и привезти гроб. Что может случиться, когда до рассвета всего час? Ладно, хрен с ним.
— Вы не можете все время его защищать, Анита.
— Могу хотя бы попытаться.
Снова это пожатие плеч, которое так меня бесит. Оно может значить все что хотите или ничего вообще.
— Не следует ли нам вернуться к вам в номер, ma petite?
Я открыла было рот сказать, что он может спать в одной койке с Ларри, но не сказала. Не была уверена, что он не съест Ларри, но точно знала, что меня ему не съесть.
— Да, конечно, — ответила я.
Он был несколько удивлен, будто ожидал спора. Но у меня на сегодня все силы спорить кончились. Пусть ляжет на кровать, я займу диван. Что может быть более невинным? Разве что адские мотоциклисты-монахини, но вряд ли еще что-нибудь.
19
Когда мы вернулись ко мне в номер, я ощутила рассвет, холодной ладонью давящий на окна. Он был уже близко. Жан-Клод улыбнулся мне:
— Впервые мы с вами вдвоем в номере отеля, и времени нет совсем. — Он издал тщательно отработанный вздох. — С вами никогда не получается как мне хочется, ma petite.
— Может быть, это знак? — спросила я.
— Возможно. — Он глянул на закрытые шторы. — Мне пора, ma petite. До темноты.
И он чуть поспешно закрыл дверь спальни. Я ощущала, как подступающий свет окружает здание. Я заметила, что за много лет охоты на вампиров стала ощущать рассвет и закат. Бывали времена, когда я билась от несчастья к несчастью, только чтобы оставаться в живых, пока это мягкое растущее давление света не зальет небо и не спасет мою шкуру. Впервые я задумалась: каково это — считать рассвет опасностью, а не спасением?
Когда Жан-Клод закрыл за собой дверь, я сообразила, что в спальне остался мой чемодан. Черт побери! Поколебавшись, я наконец постучалась. Ответа не было. Я приотворила щелочку в двери, потом открыла ее. Жан-Клода не было. В ванной шумела вода, из-под двери виднелась полоска света. Что вампиру делать в ванной? Лучше не знать.
Схватив чемодан, я выскочила за дверь раньше, чем могла открыться дверь ванной. Я не хотела снова его видеть. Не хотела видеть, во что он превратится после восхода солнца.
Когда солнце поднялось достаточно, чтобы запульсировать в шторах, как бледная жидкость лимонного цвета, я переоделась в футболку и джинсы. У меня с собой был халат, но, раз мне придется встречать и Ларри, и Джейсона, лучше надеть какие-никакие штаны.
Я позвонила вниз и попросила принести еще подушек и одеял. Никто не стал ворчать, что всего через полчаса после рассвета — неподходящее время для доставки постели. Просто принесли то, что я просила. Истинный класс. Горничная даже не глянула в сторону закрытой спальни.
Расстелив одеяло на диване, я уставилась на него. Диван не казался особенно удобным, да черт с ним — добродетель всегда бывает наказана. Конечно, может быть, вовсе не добродетель заставила меня уйти из спальни. Вот если бы там был Ричард, тогда лишь сила моральных принципов удержала бы меня. А Жан-Клод… Я никогда не видела его после рассвета, когда он мертв для мира. И знала, что не хочу лежать рядом с ним, когда из его тела уходит тепло.
В дверь постучали. Я заколебалась. Наверное, это Ларри, но все-таки… Я подошла к двери, держа в руке браунинг. Этой ночью у Бо было ружье. Паранойя или осторожность — иногда их трудно различить.
Встав сбоку от двери, я сказала:
— Да?
— Анита, это мы.
Я поставила на предохранитель и открыла дверь, сунув пистолет за пояс джинсов. Он слишком велик, чтобы носить его во внутренней кобуре, но на время засунуть в штаны можно.
Ларри прислонился к косяку, потрепанный и усталый. У него в руке был пакет из «Макдоналдса», а в другой — контейнер с четырьмя пластиковыми стаканами. В двух был кофе, в других двух — газировка.
У Джейсона под мышками была пара больших кожаных чемоданов, в правой руке — чемодан поменьше, а в левой — тоже пакет из «Макдоналдса». Усталости в нем не было заметно и следа. Жаворонок, даже после бессонной ночи. Просто отвратительно. Он скользнул взглядом по поясу моих джинсов, заметил, но ничего не сказал. Очко в его пользу.
Ларри тоже даже не мигнул при виде пистолета.
— Еда? — спросила я.
— Я почти не ел вчера вечером, — сказал Ларри, — и Джейсон тоже был голоден.
