Мой самый смелый поступок за всю эту ночь.
16
Детектив Фримонт сидела на одном конце дивана Квинленов, я пристроилась на другом. Настолько далеко друг от друга, насколько это было возможно, и только гордость не позволяла мне встать и пересесть на стул. Не собиралась я ежиться под ее холодным полицейским взглядом и потому осталась на диване, но это потребовало усилия.
Она говорила медленно и отчетливо, будто боялась, что иначе сорвется на крик.
— Почему вы мне не позвонили и не сказали, что у вас еще одна жертва нападения вампира?
— Шериф Сент-Джон сообщил полиции штата. Я считала, что вам скажут.
— Так вот, мне не сказали.
Я поглядела в ее спокойные глаза.
— Вы были в двадцати минутах пути от места преступления, и с вами была выездная бригада. Почему вас не послали сюда?
Глаза Фримонт скользнули в сторону и вернулись ко мне. Ледяной взгляд стал чуть подтаивать. Трудно было сказать наверняка, но какая-то в нем появилась неуверенность. Если не испуг.
— Вы им не сказали, что это было нападение вампиров?
Ее взгляд дрогнул.
— Черт возьми, Фримонт, я знаю, вы не хотите, чтобы федералы отобрали ваше дело, придя на готовенькое, но скрывать информацию от своих… Спорить могу, ваше начальство от вас не в восторге.
— Это мое дело.
— Ладно. Какой бы план у вас ни был, дай вам Бог удачи. Но чего вы на меня злитесь?
Она сделала глубокий вдох и резкий выдох, как бегун перед рывком.
— Насколько вы уверены, что вампир действовал мечом?
— Вы видели тело.
Она кивнула, но возразила:
— Вампир мог оторвать ему голову.
— Я видела лезвие, Фримонт.
— Экспертиза либо подтвердит ваши слова, либо опровергнет.
— Почему вы хотите, чтобы это оказались не вампиры?
Она улыбнулась:
— Я считала, что уже раскрыла дело. Думала этим утром произвести арест. И не думала, что это вампиры.
Я уставилась на нее. Я-то не улыбалась.
— Если не вампиры, то кто же?
— Фейри.
До меня не дошло.
— То есть?
— Мне позвонил ваш босс, сержант Сторр, и рассказал, что вы нашли на Магнуса Бувье. У него не было алиби на время преступлений, и даже вы подумали, что это мог быть он.
— Мог — не значит «сделал», — сказала я.
Фримонт пожала плечами.
— Он удрал, когда мы пытались его допросить. Невиновные не убегают.
— То есть как — удрал? Если вы его допрашивали, как он мог удрать?
Фримонт откинулась на диване и сцепила руки так, что пальцы побелели.
— Он магией затуманил нам мозги и сбежал.
— Какой именно магией?
Фримонт покачала головой.
— Какого ответа вы хотите от меня, госпожа эксперт? Мы вчетвером сидели у него в ресторане, как идиоты, а он просто вышел. Мы даже не видели, как он встал из-за стола.
Она уже тоже не улыбалась, и ее глаза приняли безразлично-холодное полицейское выражение. В такие глаза можно смотреть целый день, и они ничего не выдадут.
— Мне он показался человеком, Блейк. Нормальный симпатичный мужик. Я бы его в толпе не заметила. Как вы узнали, кто он?
Я открыла рот — и закрыла. Было непонятно, как ответить на этот вопрос.
— Он попытался применить ко мне гламор, и я поняла, что происходит.
— Что такое гламор? И как вы узнали, что он использует чары?
— Гламор — это, строго говоря, не чары, — сказала я.
Очень не люблю объяснять противоестественные явления людям, которые в этой области не обладают квалификацией. Это как если бы мне объясняли квантовую механику. Концепции понятны, но всю математику приходится принимать на слово. Как ни обидно мне это признать, в математике я ноль. Да, но незнание квантовой механики не угрожает жизни, а неумение разбираться в противоестественных созданиях может привести Фримонт к гибели.
— Блейк, объясните мне. Я же не дура.
— Я не считаю вас дурой, детектив Фримонт. Это просто трудно поддается объяснению. Как-то меня подвозили с места преступления двое патрульных. Вдруг водитель остановил машину рядом с каким-то мужиком, выскочил и заставил его положить руки на капот. У парня оказался пистолет, и его разыскивал соседний штат за вооруженное ограбление. Будь мы с ним в одной комнате, я бы оружие заметила, но из проезжающей машины — ни за что. Даже напарник спросил у водителя, как тот смог так просечь этого типа. Водитель не мог нам объяснить так, чтобы мы в другой раз тоже это сделали, но сам он это умел.
— Значит, дело в опыте? — спросила Фримонт.
Я вздохнула:
— В опыте тоже, детектив, но я же, черт меня побери, зарабатываю себе на жизнь, поднимая мертвых. У меня есть противоестественные способности, и это мне дает преимущество.
— Так за каким же чертом нам выполнять полицейские функции против таких тварей, миз Блейк? Этот Бувье мог бы вытащить пистолет и нас всех перестрелять, а мы сидели бы, как манекены. Мы же вроде как очнулись потом, а его уже не было. Никогда в жизни такого не видела.
— Есть способы защититься от гламора фейри, — сказала я.
— Какие?
— Четырехлистный клевер разбивает гламор, но он не помешает фейри убить вас в рукопашной. Есть и другие растения: зверобой, красная вербена, рябина, ясень. Я бы выбрала мазь из четырехлистного клевера или зверобоя. Намазывается на веки, губы, уши и руки. Дает устойчивость от гламора.
— И где это можно взять?
— В Сент-Луисе я знаю, где это есть, но здесь… Попробуйте в магазинах экологически чистых продуктов или в оккультных лавках. Такие мази может быть трудно найти, потому что в этой стране никогда не было фейри-туземцев. Мазь четырехлистного клевера очень дорога и бывает редко. Поищите зверобой.
Она вздохнула.
— А эта мазь помогает от ментального контроля, как у вампиров?
— Ни фига, — ответила я. — Вампира можно искупать в зверобое, и ему на это будет наплевать.
— А что помогает против вампиров?
— Держите при себе крест, не смотрите в глаза, молитесь. Они такое умеют, что Магнус рядом с ними — любитель.
Она потерла глаза, размазывая тени. У нее вдруг сделался очень усталый вид.
— Как же мы, черт побери, можем защитить от них общество?
