Переглянувшись, девушки кивнули, прекрасно понимая, что старая карга все равно сядет здесь и будет пить свой чай-кофе.
— Благодарю, — картинно повела рукой дама, с важным видом опускаясь в кресло.
Горничная тут же стрелой метнулась к ней, наливая чай в чашку.
— Мммм, жасминовый! — прикрыла Альфида глаза, вдыхая аромат чая. — Мой любимый.
— И мой, — отозвалась Лита, стараясь быть милой.
Забросив конфету в рот, теща Вольфмана пила чай наблюдая из-под полуопущенных ресниц с тремя слоями туши, и изредка дергала краешком напомаженных губ.
Девушки так же молчали, не имея желания вести светскую беседу с вредной теткой, которая никогда не упускала возможности подколоть ту или другую.
— Лита, дорогая, — наконец решила нарушить затянувшееся молчание Альфида. — Я просто поражена проделанной тобою работой! Мальчики стали гораздо тише, а в доме чище.
— Спасибо, — улыбнулась Лита, и тут же не упустив возможности вставила шпильку. — Но я не могу понять, что мешало вам поддерживать в доме чистоту все это время, к тому же в вашем распоряжении был целый штат горничных. За два дня они убрались везде, кроме чердака, туда Альфред запретил мне подниматься.
Молча проглотив пилюлю, женщина растянула губы и закусила конфету.
— О, милая, я понимаю, тебе неприятно, что он запретил подниматься на чердак и наводить там свои порядки… а я тебе скажу почему. На чердаке было любимое место моей дочери. Она была несколько нелюдима, и безумно любила сидеть часами на чердаке, обустроив его под свои нужды. Там целые апартаменты роскошно обустроенные, и мой зять, грустя по умершей жене, частенько поднимается туда, чтобы побыть наедине со своей печалью. И я уверяю, если ты вдруг наведешь там свой порядок, то он будет просто взбешен. Так что мой тебе совет, не суйся туда с веником. Там вещи матери близнецов, ее рисунки, ее стихи, корявенькие, но все-таки, она старалась, посвящала их мужу… а он до сих пор никак не может забыть ее, и ту боль, что причинила ему смерть любой волчицы.
— И тем не менее вы решили женить его на своей племяннице? — встряла Аннет, которая была не так впечатлительна, как Лита.
— О, дорогая, — тут же повернулась к ней Альфида, и глаза ее сверкнули недобрым огнем, вот будь они один на один, то точно бы вцепилась в горло назойливой девке. — Прошло же уже пять лет, мальчикам нужна мать, а Альфреду жена… и я решила, что Оливия как нельзя лучше подходит на эту роль. И кстати, вчера вечером он так поздно вернулся, и от него пахло любимым парфюмом Олив. Если не трудно, узнайте у него, что ему нужно было от моей девочки, если они так внезапно расстались, хорошо?
— Вам надо, сами и узнавайте! — буркнула гневно Аннет, сверля взглядом вредную даму, насквозь пропитанную ядом. — А нам все равно.
— Не думаю, не думаю, — задумчиво проговорила Альфида, наблюдая за реакцией Литы сквозь пушистые ресницы, и медленно потягивая чай.
— Вот же ведьма старая! — возмущенно шипела Аннета, спешно следуя попятам за Литой, та красная от возмущения и смущения торопилась в свою комнату. — Так бы и придушила эту змею! Вместе с ее доченькой! Две кошки-вампирские! Интересно, как много старуха услышала из нашего с тобой разговора, покуда не вошла с улицы?
— Не знаю, — вздохнула Лита, но ей было наплевать на это. Ведь с Альфидой ей детей не крестить и замуж за нее не выходить. — Мне все равно, пусть сплетничает и зубы скалит.
А выходить ей за зятя сей «милой» и «доброй» старушки, который по словам последней дома не ночевал и пахло от него духами Олив! Закусив нижнюю губу, Лита толкнула дверь комнаты и буквально влетев пробкой, застыла на месте.
— Ой! Ты чего? — спросила Аннета, влетев чуть ли не носом в макушку подруги.
На кровати рядком рассевшись сидели близнецы и рисунками в руках. Взяв себя в руки, Лита улыбнулась им приветливо.
— Привет, — сказала она, отмерев и проходя к кровати.
— Блин, — проворчала Аннета, искренне надеясь, что мальчишки не слышали, как они бабку и тетку полощут от души девичей полного праведного гнева.
— Привет, — хором произнесли довольно бодро мальчишки, весело болтая ногами. — Это тебе! Мы сами нарисовали, нам никто не помогал!
Лита с трепетом в душе взяла в руки рисунки и пластилиновую поделку изображавшую некое чудовище с криво прикрепленными руками и улыбкой Джокера.
— Это ты, — не без гордости проговорил Энди, покрываясь пятнами смущения.
Аннета отвернувшись чуть не прыснула, сильно прикусив нижнюю губу, она уставилась в окно, вид открывался отсюда прекрасный. Зеленый сад, цветники, и три мощных старых дуба, к центральному трое работников приколачивали новый игровой домик.
— Ох, — Лита так же потеряла дар речи, но понимала, что мальчики сделали подарки от души, что они очень-очень сильно старались угодить ей, порадовать, поэтому смеяться нельзя, дабы не обидеть маленьких художников и будущего скульптора. — Какая красота! Повещу на видное место… спасибо за шикарные подарки.
Лита запечатлела легкие поцелую на каждой розовой от похвалы и смущения щечке.
— Хочешь, мы и тебя нарисуем? — спросил малыш Фред, обращаясь к Аннете, которая, по его мнению, обиделась, раз ее обделили подарком.
— О, буду очень благодарна и счастлива! — сказала та, повернувшись в сторону детей.
— Тогда мы пошли! — вскричал Фред и опрометью бросился в коридор, за ним сиганул Алекс, а Энди чуток задержался, любуясь своей работой, которую Лита поставила на туалетный столик, на самое видное место, сдвинув флаконы и духи.
— От тебя вкусно пахнет, — вымолвил он, скромно глянув на будущую мачеху. — Вот этими.
Указал он пальчиком на розовый флакончик-яблоко от Нина Риччи.
— Правильно, — согласилась Лита, повернув шедевр чуть в сторону, чтобы было еще лучше видно. — Это мои любимые.
— Тогда всегда пахни ими, — посоветовал малыш. — Это лучше, чем запах от тети Олив. От нее часто пахнет мокрой псиной или каким-то сладко-гнилостным ароматом, она закупает этот мерзкий запах в Париже целыми укладками! От папы вчера так же пахло, поэтому я не стал его целовать на ночь.
— На ночь? — насторожилась Аннета, вспоминая что Альфида говорила, что тот вернулся не позднее трех часов ночи. — А когда он пришел домой?
— В одиннадцать, и сразу поднялся к нам, — искренне ответил мальчик. — Он был прям в том костюме в котором работал, а не в домашнем.
— Ясно, — протянула Аннета и тут же запустила удочку, хотя Лита делала ей большие глаза, и яростно размахивала руками. — А потом он, наверное, опять ушел?
— Нет, он сидел в библиотеке и что-то там искал в книгах… я видел его, когда крался на кухню, чтобы взять кусок пирога, того, яблочного, что подавали к чаю после ужина. Он мне так понравился, что я унес все, и мы с братьями его доели. Было очень вкусно, а когда я крался обратно, чтобы поставить тарелку, то папа уже перешел в комнату, я видел свет у него под дверью. Как только он не поймал меня, не знаю, а то бы отругал.
