Такая постановка вопроса меня окончательно озадачила. В последнее время вокруг меня столько тайн и событий, что на ещё одну просто не знаю, как реагировать.
На мое полное недоумени и опасения выражение лица ректор проговорил:
— Не переживайте, все хорошо.
Оставив Александра мучиться неизвестностью, мы с ректором пошли небольшими коридорами куда-то в сторону внутренних дворов.
— Я наводил о вас справки, — спустя пару минут, начал ректор Люкс. Уже одно это должно было насторожить.
— И? — протянула я с опаской.
Он продолжил:
— Вы ведь всю жизнь прожили на Противовесной Земле. Так?
Мне казалось странным обсуждать то, что и так известно, но все же ответила:
— Да.
— Сперва в приюте, потом у приемных родителей.
— Так и есть.
— В документах числится, что вас нашли в поле в возрасте пяти лет в театральном платье и совершенно одну. Кто вы и где ваши родители вы не помнили.
Эту часть жизни я старалась не вспоминать, хотя там и вспоминать особо не чего — маленькая девочка без прошлого. Но ректор ждал, пришлось ответить:
— Меня сразу определили в приют, а в десять лет приемные родители оформили опекунство.
— И вы никогда не задумывались, кто ваши настоящие родители?
Я даже охнула.
— Шутите? С этой мыслью я просыпаюсь и засыпаю каждый день!
Ректор усмехнулся и чему-то кивнул, затем сказал:
— В Равновесной Земле все построено на магии. И очень многие борются за обладание ей, вы сами это видели на примере Нолана Ридсби. Иногда вспыхивают мелкие и крупные конфликты, в борьбе за власть случается разное. Одна из таких стычек унесла мою жену, как вы знаете.
Ректор сказал это так спокойно, что мне стало неловко — это какое самообладание надо иметь, чтобы не показывать того, что творится внутри. Хотя, возможно, время и притупило его чувства. Может и с Александром так будет?
— Так вот, — продолжил он, — семнадцать лет назад в землях под названием Кнерские горы случилось столкновение между магическими жителями гор и людьми с другой стороны леса. Как оказалось, столкновение было таким разрушительным, что пострадали обе стороны, в том числе магический дилижанс, в котором маленькую девочку и ее мать эвакуировали из замка.
Чем дальше он рассказывал, тем сильнее я напрягалась, вся превращаясь в слух. Тем временем, мы спустились по ступенькам и пошли через зал к большим дверям на террасу. Ректор продолжал:
— На девочке было защитное заклинание. Оно должно было оберегать и закрывать ее от всех магических недугов. Но кто же знал, что когда дилижанс попадёт в зону прохода между мирами, наподобие того, через который вы попали на Равновесную Землю, он заблокирует ее дар и любую возможность разыскать девочку. Ведь через канал ее буквально вышвырнуло в Противовесную Землю.
С раскрытым ртом я слушала ректора и начинала примерно понимать, куда он клонит.
— А почему только девочку выкинуло? — спросила я.
— Видимо, — заключил он, — канал был слишком слабым. Его мощности хватило только на такую кроху, как она.
От волнения мой пульс ускорялся.
— Значит, все это время девочка обладала даром, но он был заморожен заклинанием? — уточнила я.
Ректор Люкс согласился:
— Именно. И высвободила его какая-то очень резкая и яркая эмоция.
Я даже знала какая, но говорить о тех парнях в переулке не стала, не это сейчас важно.
— Ваш дар делает из вас магнит для многих магов, — продолжал ректор. — Только подумайте — вы можете перестраивать все, из чего состоит материя. Это как отголосок первозданного источника.
С языка само собой сорвалось:
— То есть поэтому некоторые маги при мне ведут себя, как идиоты?
— Вы имеете ввиду каких-то конкретных магов? — улыбнулся Мариус Люкс.
Разумеется, я имела, но вслух сказала:
— Ну, теоретически.
Ректор усмехнулся.
— Теоретически, — сказал он, — не реагировать на вас имеют возможность, пожалуй, только маги Света. Они имеют ту же природу, что и вы. Остальные же в той или иной степени будут к вам тянуться. К слову, чем ниже и темнее магия, тем агрессивнее притяжение. Сами понимаете.
Понемногу логическая цепочка становилась ясней — вот почему Ник так отвратительно себя ведет. Наверное, просто не может сопротивляться природе. Тогда что сказать о Васервальде?
— А стихийники? — спросила я и поджала губы.
Ректор сделал вид, что не заметил моего волнения, ответил спокойно:
— Если вы говорите об Александре, то он сам еще не знает, почему так к вам тянется.
Я вспыхнула до корней волос, но все же смогла проговорить:
— А вы знаете?
— Да.
— А мне скажете?
— Скоро все сами поймете, — отозвался он с улыбкой.
Какое-то время шли в тишине, но молчания моего хватило ровно на две минут.
— И что случилось дальше? — спросила я, возвращаясь к главной теме, и тут же исправилась: — В смысле, что случилось с девочкой, догадываюсь. Я имею в виду родители. Они ее искали?
Лицо ректора стало загадочным и хитрым. Мы остановились возле выхода на террасу, где уже опустились вечерние сумерки, а на небе загорелись первые звёзды. Свет из окон красиво бликует на мраморном парапете, а тишина навевает умиротворение.
Ректор сказал:
— Они до сих пор ищут.
После этого кивнул на террасу, а я оторопевшая и очарованная, увидела, как на неё, плавно качая огромными белыми крыльями опускается… Кто может опускаться на огромных пернатых крыльях?
Мужчина, волевой, красивый, с голубыми пронзительными глазами, одетый в бело-золотую тогу.
— Твой отец, — просто произнёс ректор, — камаэль, Ингемар Рах, хранитель скверного рубежа Кнерских гор.
[2]
Голова моя закружилась, пришлось вцепиться в локоть ректора, чтобы не упасть. Может это и не очень прилично, но сейчас мне решительно все равно.
Мой отец…
Камаэль…
Очевидно, это раса вот таких крылатых, похожих на ангелов созданий. Он сложил крылья за спиной и неотрывно смотрит на меня внимательными глазами, и, кажется, чего-то ждет.
Меня мелко затрясло. Почему сейчас? Почему я так испугалась? Ведь всю жизнь я ждала именно того момента — когда появятся мои настоящие родители, и увидят, какая я замечательная, поймут, что ошиблись, когда отказались от меня. А выходит, они не отказывались. Выходит, они все это время искали меня, и не могли найти из-за защитного заклинания, которое сыграло злую шутку. А теперь я здесь, в Равновесной Земле и, видимо, искать стало легче.
