— Прости, Константин, — извинился тот. — Но у меня срочная встреча. Можешь не использовать меня, как сломанный телефон, а поговорить напрямую с отцом? Он сейчас в кабинете один.
— Хорошо, — согласился я и без промедления направился по светлому коридору туда, куда сотрудники мечтали никогда не заглядывать.
В офисе отца было свежо и пахло виски, но босс отсутствовал. Я вошёл и, решив подождать, прошёл к небольшому диванчику для отдыха. На столике рядом и обнаружился источник запаха, а рядом с полупустым стаканом блестел сотовый отца. Гаджет пиликнул, я на автомате подхватил его и глянул на высветившееся окошко.
При виде чёрного сердечка, так похожего на «дзинь» но совершенно жуткого цвета, спина похолодела.
— Проверяешь мои сообщения, ревнивец?
Отец был необычно весел, что могло быть лишь по двум причинам. Либо умер кто-то из его врагов, либо свалилась неожиданная и весьма внушительная прибыль. Судя по мрачному знаку на экране гаджета, скорее первое.
Я отложил сотовый:
— У тебя сегодня подозрительно хорошее настроение, даже шутить пытаешься.
— А у тебя плохое? — папа уселся рядом и поставил второй стакан, но я покачал головой. — Ого. Этот день надо записать в истории. Мой сын отказался от выпивки!
— Совершенно не хочется после Ибицы, — ледяным тоном напомнил я. — Мне хватило одной телепортации. До сих пор очухаться не могу…
Отец царапнул меня странным взглядом и, подхватив со стола телефон, открыл приложение.
— Лампова тоже никак не оправится, — с деланным безразличием проронил он. — Сегодня она грустнее, чем обычно…
— Стой, — нахмурился я. — Ты следишь за её настроением?!
— Ну, ты же следишь, — коротко ухмыльнулся он. — Судя по отчёту, ты открываешь приложение несколько раз в день. — И спросил: — Почему ты это делаешь?
— Раз знаешь, зачем спрашивать? — недовольно сжался я. — И так всё понятно.
— Мне нет, — настаивал он. — Зачем тебе это?
— Я скучаю, — опустив голову, выдохнул я. И будто гора с плеч упала. Я сказал это, признал свою слабость перед самым страшным человеком в моей жизни. Теперь и на весь мир прокричать будет не трудно. Выпрямился и, глядя отцу в глаза, сказал правду: — Я люблю её.
— Знаю, — на этот раз улыбка отца была настоящей. — Понял сразу, как ты дал ей улететь.
— Понял… — Я растерянно моргнул. — …Сразу? А потом следил за мной. За ней… За нами! И зачем тебе это?!
— Интересно было, сколько ты продержишься, — открылся он.
Вот тут меня накрыло. Я вскочил и, схватив стакан, со всей силы швырнул его в стену. Стекло разлетелось на осколки, а отец даже бровью не повёл.
— Полегчало?
— Нет! — выкрикнул я. — Я почти год по ней страдаю, а тебя интересует лишь, сколько я продержусь? Я больше не могу, ясно?
— Тогда чего ты здесь делаешь? — холодно поинтересовался он.
Я растерянно огляделся. И правда. Что я делаю здесь, когда она там?!
— Я полетел? — растерянно спросил я.
— Давно пора, — наполнив стакан, отец неожиданно подмигнул мне. — Я рад, что ты наконец стал мужчиной.
Но я уже не слушал. Бежал к выходу так, будто за мной гналась Катя с камнем в руке и маниакальной жаждой новых желаний в глазах.
В машине затрезвонил телефон, и я включил громкую связь.
— Герыч, мне сейчас некогда. Что-то срочное?
— Да! — взвыл он. — Избавь меня от этой ненормальной, я уже три дня сижу в засаде. Не могу выйти из дома, даже пиццу не заказать — её приносит эта психованная!
— Ты про Катю? — понимающе ухмыльнулся я. — Что наша актриса снова придумала?
— У неё новая концепция, — пожаловался Геров. — Загрузила на мой сайт кляксы, оставленные её подружками из клуба… Места и части тел, какими они рисовали, можешь представить сам, исходя из профессии этих девушек.
— Ого, — уважительно протянул я. — Смело!
Не выдержал и расхохотался.
— Смешно ему, — проворчал Геров. — Впрочем, как и всем. Сайт лёг от хохота критиков! А вот мне не до веселья. Лежнева решила, что сервер рухнул из-за того, что она привлекла внимание к новой коллекции и требует выставку.
— И ты сидишь в засаде? — удивился я. — Когда это Геров упускал возможность пропиарить подающих надежды авторов за чужой счёт?
— Думаешь, стоит? — заинтересовался он. — А Лежнева не обидится? Знаешь, у девчонки ведь действительно есть задатки. Я надеюсь, что она успеет нарисовать свою особенную картину, перед тем, как… Лот на миллион!
Вздох мой вырвался помимо воли. Как бы я ни относился к бывшей подруге Ламповой, не мог не сожалеть о её диагнозе.
— Ей некогда обижаться, — сухо ответил я. — Жизнь утекает сквозь пальцы. Не узнай её на твоей выставке тот фотограф, не стало бы известно, что жить ей от силы год-два.
— Ты прав, — вздохнул Геров. — Жаль её. Катя уже прошла и отрицание, и гнев. Сейчас находится в стадии торга, потому и старается изо всех сил.
Выруливая на шоссе, я кивнул:
— И лёгких путей точно не ищет.
— Совершенно безбашенная, — снова пожаловался он. — Новая идея ещё более чокнутая, чем предыдущая! Вот что мне делать с отпечатками поп?!
— Ты можешь арендовать её клуб и устроить выставку там, — предложил я. — Так сказать, в комплекте с кисточками. Внимание прессы тебе обеспечено, и под шумок толкнёшь пару работ Кати. Ей на лечение, ну и сотню-другую от других авторов заодно представишь. И все довольны!
— Джинов, если ты прогоришь на своих приложениях, возьму к себе пиар-менеджером, — благодарно возопил Геров.
— Он ещё угрожать мне будет, — хмыкнул я и отключился.
Мне не хотелось сейчас думать о других, все вытесняли мысли о ней.
Виза у меня есть, билет Глеб зарезервировал.
Моя Лампова, Джинн летит к тебе!
Глава 44. Валерия
Мы с Агной шли по залитой солнцем дорожке. Вслед моей австрийской подруге оборачивались мужчины, кто-то даже угостил её мороженым. Девушка же активно обсуждала моего сталкера:
— Всё же не думаю, что это тот старик. Забраться на выступ над дверью сумеет лишь молодой и физически выносливый человек.
— Или тот, кто вспомнит о стремянке, — делая пометки в тетради, буркнула я. — Между прочим, я те сердечки до сих пор выковыриваю из одежды и сумки. Прибила бы молодого и выносливого… стремянкой!
— Ты чего там делаешь? — доев мороженое, Агна заглянула в мои записи: — Зачем ты это записывала? Это же стандартная экскурсия в музей истории искусств. Запись есть на сайте. И видео, и аудио.
— Но я записывала не экскурсию, — улыбнулась я, — а свои эмоции и впечатления на неё.
