Да я ради Ламповой даже посуду мыл! Трудно найти большее унижение. А она с лёгкостью простила соседке то, что та едва меня не убила, а мне припомнила то, как я мечтал об Ибице. А кто не мечтает, глядя на убогую обстановку общаги? Я уже забыл, что такое нормальная еда, питаюсь едва ли не подножным кормом в этом квесте на выживание. Удивительно, что ещё не заболел. Потрогал шишку на затылке и поморщился.
Но Валерия держала за руку свою соседку, которая, видите ли, ухаживает за братом-наркоманом. И что-то меня в этом беспокоит. И дело даже не в том, что Веня хорошо выглядит для больного, не в его фирменной одежде и не в часах, которые наркоман бы продал первыми. Что-то ещё не давало мне покоя, но я был так зол, что не мог сосредоточиться.
Я ощущал себя униженным, отвергнутым, и сейчас уже жалел, что стёр два «дзиня», но снова лезть в приложение не стал. Один раз можно списать на глюк системы или сбой, а второй уже выдаст меня с головой. Не знаю как, но я добьюсь ещё двух радостных моментов у Леры, а потом исчезну из жизни этой ненормальной.
Тем более, как оказалось, сделать её счастливой можно и без денег. И зря Лампова вывалила на меня обвинения. За пару дней я понял, что вполне способен жить без цента в кармане. Конечно, не будь у меня привлекательной внешности и репутации Джинна, вряд ли меня подкармливали бы соседки Валерии, но подработка в кафе показала, что я смогу выжить, даже если отец внезапно разорится.
Я поднял взгляд и понял, что, задумавшись на ходу, уже вернулся к общежитию.
Жизнь моя крутится вокруг Ламповой, а я будто привязанная собачонка.
Раб Ламповой! И пока не исполнил ещё два желания, так и буду мучиться, глядя в её голубые глаза. Почему мучиться? Да потому что вчера она смотрела на меня с нежностью, смеялась, а сегодня была готова придушить за то, что я раскрыл ей глаза на ложь подруги. Не понимаю эту девчонку!
— Костя, пора возвращаться домой.
Я мазнул равнодушным взглядом по лимузину, который всё ещё ожидал меня и покачал головой:
— Я ещё не выполнил задание.
Не желая спорить, вынул сотовый и сунул под нос Глебу. Лицо секретаря удивлённо вытянулось:
— Как так? Вчера было зафиксировано ещё два достижения…
— Сразу два? — пожал я плечами и ухмыльнулся: — Если бы всё было так просто, отец бы приказал мне исполнить десяток желаний. Впрочем, если ты настаиваешь…
— Нет-нет, — тут же отступил Глеб. — Надо всё проверить. Кстати, как ты себя чувствуешь? Голова не болит?
— Болит, — простонал я и прижал ладонь ко лбу. — Я вчера истекал кровью, но отцу явно плевать на единственного наследника! Передай ему, что ещё одно-два нападения, и я вряд ли сумею получить диплом. Это всё, чего он добился своим наказанием.
Мстительно ухмыльнувшись, я прошёл мимо хмурого секретаря и вошёл в общежитие. Кивнув услужливо заулыбавшемуся при виде меня охраннику, поднялся в нашу комнату и, присев на стул, задумчиво уставился на обломки мольберта.
Значит, это сделал не Вова. Ответ, кто, напрашивался сам собой, но Лампова защищает кареглазую змею, и, похоже, она готова простить грудастой ещё и не такое.
В комнату заглянула Ира.
— Джинн, хочешь чая?
Я кивнул: эта вездесущая, похожая на любопытную крыску, девчонка меня забавляла. Ира протянула мне чашку и, ахнув, обошла обломки. Присев на корточки, рассмотрела сложенную мною утром из обрывков картину:
— Как красиво! У Лерки талантище! А что произошло?
— Как раз над этим сейчас и размышляю, — отхлебнув горячего сладкого напитка, ответил я. — Сначала решил, что Вова постарался, но теперь уверен, что это работа Кати.
— Катька порвала картину Валерии?! — изумилась Ира и помотала головой: — Нет, она точно не могла. Лерка всегда помогала ей. И денег давала, и домашку делала, и прикрывала, когда Катька прогуливала лекции…
— Деньги? — переспросил я. — А Катя утверждает, что Лера её вечная должница.
— Ну, в какой-то мере, — поёжилась девушка. — Но не деньгами. У Кати их никогда нет.
— В какой мере? — заинтересовался я.
— При поступлении Лера умудрилась потерять все документы, — пояснила Ира. — Катя их нашла.
— И всё? — усмехнулся я. — А похоже было на то, что эта грудастая с ней почкой поделилась.
— Так если бы Катя не нашла документы, то прошла бы сама, а так она осталась запасной, — пояснила Ира. — Только через месяц, когда одна девочка неожиданно взяла академ по декрету, Катерину всё же приняли.
— Ясно, — нахмурился я. — Чувство вины? Но Лампова ни в чём не виновата. Не понимаю эту девчонку.
— А ты давно в неё влюбился? — с улыбкой присела рядом девушка. — Расскажи, как вы встретились.
Я завис, не зная, что ответить. Ира широко распахнула глаза и, затаив дыхание, ждала красивую сказку. Но то, как я полуголый проснулся в этой кровати, на романтику не тянуло. Размышляя, придумать ли мне нашу с Лерой первую встречу, я промолчал.
— Это наверняка было незабываемо! — мечтательно протянула Ира.
Подняв взгляд, я заметил застывшую у двери Леру. Сложив руки на груди, она зло посмотрела на меня и процедила:
— Этого никогда не забыть. Я призналась Джинову в чувствах, а он меня отшил.
Глава 28. Валерия
Я прошла в комнату и, не обращая внимания на разбитый мольберт, направилась к столу. Бросив рюкзак, добавила ледяным тоном:
— Если тебя интересуют подробности, Ир, я тебе расскажу сразу, как приберусь в комнате и выброшу весь ненужный мусор.
Вперила взгляд в Джинова, намекая, что последнее относится к нему. Когда я, написав заявление на возврат средств, вернулась в общагу, то даже не предполагала снова увидеть Костю. И вид рассевшегося на моей кровати парня неожиданно отозвался болью в груди. Да сколько же это никому не нужное чувство будет меня преследовать?! Пора уже вылечиться от первой любви.
— Хорошо, я позже загляну, — понимающе ответила Ира и, забрав чашку из рук Джинова, выскользнула из комнаты.
— Деньги вернут на счёт твоего отца, — сухо уведомила я. — А теперь уходи. Я надеюсь, что судьба больше никогда не столкнёт нас. Живи себе припеваючи, Джинн. Где-нибудь подальше от меня, желательно на Ибице. Я изо всех сил постараюсь избегать этого островка.
— Не выйдет, — нагло отозвался он и, скинув кроссы, развалился на кровати. — Я ещё не выполнил задание отца.
— Выполнил, — возразила я. — Глеб сам мне об этом сказал. И вечером из меня извлекут датчик.
— Ошибка системы, — лениво пояснил Джинов и, заложив руки за голову, протянул: — Значит, ты признавалась мне в любви? Почему я этого не помню?
— Потому что ты ид… — я задохнулась от возмущения, но прервав себя на полуслове, спокойно продолжила: — Потому что ты думаешь только о себе любимом.
