Надо же, как внезапно и неожиданно парня заела совесть.
— Скажи, к тебе сейчас можно прийти? — не отступал Гриша.
— Гриш, я сейчас не в городе… Я в рабочей командировке.
— Рабочая командировка? — возмутился Гриша. — Ты уже должна быть в декретном отпуске!.. У тебя не шеф, а изверг!.. Значит, так…
Я отодвинула телефон от уха, ещё раз взглянула на дисплей, проверяя телефонный номер. Гриша ли мне звонил?.. Гриша.
— … как только ты вернёшься! — услышала я окончание фразы.
— Что-что?
— У ребёнка должен быть отец! — решительно заявил Гриша.
Мама с папой твердили мне то же самое. Они так часто мне этого говорили и даже грозились сосватать меня за какого-то знакомого. Мол, Савелию немного за тридцать, не женат, серьёзен и очень хочет иметь семью. Знаямаминых с папой знакомых, сплошь педагогов, осмелюсь предположить, что Савелий — тридцатилетний девственник, живущий с мамой и носящий брюки с подтяжками… Так что Савелия мне рядом видеть совсем не хотелось.
— Я хочу быть отцом! — напористо заявил Гриша. — С твоей стороны будет неправильно лишать меня права видеть, как растёт наш… ребёнок.
— Хм… Гриша… Ты меня удивил.
— Анель, у нас всё было хорошо. В самом начале. Пока я всё сам не испортил. Позволь мне сейчас всё исправить? Я хочу семью… Выходи за меня?..
— Такие разговоры не решаются по телефону, Гриша!.. — осторожно сказала я.
И почему вместо того, чтобы представить семейное утро втроём, я вдруг подумала, что уже всё-всё распланировала. И появление Гриши в эти планы никак, ну никак не входило!..
— Солнышко, возвращайся скорее… Я уже купил обручальные кольца… И ты же знаешь, что у меня папина сестра работает в ЗАГСе. Если ты скажешь «да», родная, нас распишут… Едва ли не завтра! Пожалуйста!.. — взмолился Гриша.
— Дай мне время подумать? — попросила я.
— Здесь не о чем думать… Хочу видеть тебя своей женой! Мы будем счастливы, вот увидишь!..
— Давай мы встретимся и всё обсудим?.. А сейчас, извини, надо ещё кое с чем разобраться.
— Солнышко, береги себя. И поцелуй нашего малыша, — ласково попрощался Гриша.
Поцелуй малыша? Как, интересно?.. Я, конечно, хожу на йогу для беременных, но выполнить этот трюк не смогу.
Гриша, ну ты и вертопрах!.. Я отложила телефон в сумочку и вытянула ноги перед собой.
Гриша меня огорошил. И не очень-то я горела желанием… сочетаться с Гришей браком так внезапно. От его напора я немного ошалела. Надо будет увидеться с ним и всё обсудить.
А пока… сниму туфли… У меня ноги ныли от каблуков.
Я освободила ноги из тесного плена туфель и блаженно зажмурилась: какое счастье!..
— Вот вы где!..
Я приоткрыла один глаз: Филиппок собственной персоной.
=5. Анель
Босс перевёл взгляд на мои ступни.
— Не комментируйте, ради всего святого, — простонала я, обмахиваясь ладошкой.
— И не собирался, — съехидничал Филипп Борисович. — Вы рано ушли. Сейчас надо будет крутить барабан…
— Какой барабан? — поморщилась я.
— Лотерея среди тех, кто покупал билеты, — фыркнул босс. — Победителям лотереи будут вручать чайники, тостеры и замечательные хренорезки за три копейки.
— Так прокрутите его сами, — попросила я.
— Я буду крутить, вы будете доставать билетики. Всё, как всегда… Когда билетики достаёт красивая девушка, возмущённых в проигрыше значительно меньше. К тому же вы в положении… Это умиляет.
— Без меня никак не обойтись? — взмолилась я, пошевелив затёкшими пальцами ног.
— Никак. Нас уже внесли в программу, — непреклонно заявил босс.
Филипп Борисович скривился и сказал чуть более миролюбиво.
— Анель, милая, вам, конечно, нелегко сейчас. Но неужели вы думаете, что я получаю удовольствие от этого цирка?.. Это необходимость, не более того!.. Так что взбодритесь, припудрите носик и вперёд!.. Вертеть барабан…
— Да я этот барабан, знаете, на каком месте вертела бы? — пробурчала я, всовывая припухшие ноги в осточертевшие туфли.
— Ну же, Анель! Где моя везде успевающая и неунывающая секретарша? — внезапно подмигнул мне босс, пообещав. — Если всё пройдёт, как по маслу, я не поскуплюсь на поощрение. Премия будет не двойной, а больше. Так что давайте поскорее с этим закончим. Нам осталось не так много дел… Завтра утром — встреча с представителями края, и потом можем возвращаться, — подбодрил меня босс, идя немного впереди меня.
Я плелась за боссом, еле переставляя ноги и проклиная всё на свете. Ноги ныли. Я остановилась и присела, чтобы ослабить тугой ремешок.
— Девушка-красавица, — раздалось откуда-то сбоку. — Вижу, дорогая, по кругу ты ходишь, на месте толчешься, препятствие какое-то мешает тебе. Давай погадаю?..
Я обернулась. Ко мне подошла цыганка и остановилась близко от меня. На ногах у неё был грубые, растоптанные ботинки. Длинная, пёстрая многослойная юбка поражала многообразием расцветки. На голове цыганки был повязан платок вокруг собранной в узел косытак, что формой напоминал тюбетейку. Цыганка одной рукой покачивала свёрток с младенцем.
Цыганка усмехнулась и протянула мне руку. Я автоматически оперлась на мозолистую ладонь, чтобы встать.
— Вижу, дорогая, на месте ты толчешься. Препятствие какое-то мешает тебе. Давай погадаю?.. — повторила цыганка. — Препятствие уберу. Вот так дуну… — цыганка провела пальцами по моей раскрытой ладони. — И всё плохое уберу. Дорого не возьму, дорогу белую и счастливую тебе пообещаю. Как скажу, всё так и сбудется. Будет у тебя сыночек светленький и голубоглазый, на папу похож, да не на того. Дай сколько не жалко, всё у тебя будет замечательно.
Цыганка тараторила и тараторила, продолжая держать меня за руку.
— Много не возьму. Мне много и не надо. Для ребёночка только. Дай, сколько есть…
Я и сама не заметила, как второй рукой потянулась за кошельком. Внезапно меня за плечо схватили чьи-то пальцы.
