Следом уселся рядом. Флора взяла в руки поводья и невольно улыбнулась, глянув на наряд Арчи. Какие-то поношенные брюки из дешевой саржи, рубашка в клетку, явно сшитая вручную. На ногах грубые башмаки, в каких обычно ходит рабочий люд.
– Вот одолжил все у хозяина паба, где я остановился, – пояснил Арчи, перехватив изучающий взгляд Флоры. – Правда, брюки мне немного великоваты. Пришлось подпоясаться веревкой. Ну, что скажете, мисс Макникол? Чем мы сейчас не пара?
– Пожалуй, вы правы, лорд Воган, – согласилась с ним Флора. – В этом наряде вы выглядите как самый настоящий деревенский житель.
– Послушайте, мисс Макникол. Коль скоро предстоящий день мы проведем не совсем обычно, то есть не в привычной для нас обстановке, то может, имеет смысл отказаться наконец от всех этих формальностей, а? Я просто Арчи, помощник садовника, а вы – Флора, молочница с фермы.
– Молочница?! То есть, по-вашему, я похожа только на молочницу? – Флора шутливо скорчила обиженную гримасу и натянула вожжи. Лошадка тронулась в путь. – Могли бы сравнить меня хотя бы с горничной… Или даже с камеристкой…
– Ах, боже мой! Но я вовсе не хотел обидеть вас или тем более оскорбить. Просто во всех романах, которые мне доводилось читать, именно молочница всегда описывается как самая красивая девушка. Так что с моей стороны это самый настоящий комплимент.
Флора намеренно сосредоточилась на управлении своей двуколкой, радуясь тому, что солнцезащитная шляпка скрыла краску смущения, проступившую на ее лице. Ведь, в сущности, это был первый комплимент в ее жизни, который она получила по поводу своей внешности от мужчины. А потому она и понятия не имела, как нужно реагировать в подобных случаях.
Долина Лэнгдейл расположилась между двумя величественными пиками, взметнувшимися вверх. Их заснеженные вершины терялись высоко в облаках. Они возвышались словно два изваяния, разделенные неведомой рукой еще в далекие библейские времена, охватывая с обеих сторон зеленую пойму, которая плавно стелилась внизу, постепенно, по мере того как глаза поднимались вверх, исчезая и уступая место голым скалистым откосам.
Арчи помог Флоре выбраться из повозки. Они остановились и задрали головы вверх.
– «Когда они стоят рядом, возвышаясь одна над одной, то похожи на волны, вздымающиеся в бурном море…»
– «…Красоту гор, разнообразие их форм и красок нельзя сравнить ни с чем», – закончила за Арчи Флора. – Не забывайте, я из Озерного края и творчество Вордсворта мне хорошо известно.
Флора лишь слегка пожала плечами, заметив откровенное удивление на лице Арчи.
– А знаете, за что я люблю горы? – вдруг воскликнул он. – На их фоне чувствуешь себя таким незначительным, таким мелким, таким ничтожным… Да кто мы есть, в конце концов? Всего лишь пылинка на необъятных просторах мироздания.
– Наверное, вы правы. И не потому ли все эти люди в Лондоне пытаются показаться значительнее, чем они есть на самом деле? Намеренно напускают на себя такой важный вид?
– Думаю, им действительно хочется казаться хозяевами той вселенной, которую они сами же для себя и сотворили, живя в больших городах. Впрочем, и города ведь тоже построил человек. Зато здесь… – Арчи оборвал себя на полуслове и сделал глубокий вдох, наслаждаясь свежим воздухом. – Вы когда-нибудь взбирались на эти скалы, Флора?
– Конечно же, нет! Ведь я же девушка. Мама пришла бы в ужас, если бы я выказала такое желание.
– А хотите? Почему бы нам не попробовать сделать это, к примеру, завтра? – Арчи схватил ее за руку. – Вот будет настоящее приключение! На какую гору вы хотели бы подняться? Вот на эту? – Арчи отпустил руку Флоры и показал на одну из вершин. – Или, быть может, на ту?
– Если уж карабкаться в гору, то, безусловно, на самую высокую из них. А это Скофелл-Пайк. – Флора указала на самую высокую скалу из всех. Вершина горы терялась высоко в облаках. – Это, кстати, самая высокая гора в Англии. Папа говорит, что с ее вершины открывается просто фантастический по своей красоте вид, который ни с чем нельзя сравнить.
– Так мы штурмуем ее?
– Но не в платье же я полезу туда!
Арчи весело рассмеялся.
– Да, придется вам позаимствовать у кого-то пару брюк. Словом, вы в игре, да?
– Да, если это только останется в тайне.
– Само собой. – Арчи поднял руку и осторожно заправил за ухо Флоры выбившуюся прядь волос. – Завтра я забираю вас от парадных ворот ровно в шесть тридцать утра.
* * *
Вечером того же дня Флора позволила себе сделать нечто такое, что раньше не могло бы даже прийти ей в голову. Она направилась в гардеробную отца. Осторожно открыла дверь, стараясь не шуметь, хотя и знала, что сейчас одна в доме и никто ее не увидит. Сара ушла к себе домой, вернулась в свой маленький домик, в котором она живет вместе с матерью. Тилли и миссис Хиллбек наверняка засиделись на кухне за своими обычными вечерними пересудами. Флора переступила порог комнаты и невольно содрогнулась от внезапного перепада температуры. В гардеробной было пыльно и пахло затхлой сыростью. Правда, в воздухе витал легкий запах папиного одеколона. В сгущающихся сумерках спальня отца, казалось, была полна призраков. Косые тени падали на узкую деревянную кровать. На ночном столике мерно тикали часы, отсчитывая каждую секунду времени, пока их хозяин отсутствовал.
Флора открыла тяжеленную дверцу массивного дубового шкафа, прошлась рукой по висевшим там брюкам. Наконец она остановила свой выбор на паре твидовых бриджей для охоты. Правда, для бриджей нужны еще и носки. Она подошла к комоду из красного дерева у стены и выдвинула один из ящиков, предполагая, что в нем сложено белье и носки. Однако в ящике лежали одни лишь бумаги. В самом дальнем углу ящика она обнаружила небольшую пачку конвертов кремового цвета, перевязанную тесемкой. Флора сразу же узнала почерк мамы. Наверное, это те письма, которые она писала своему будущему мужу еще на этапе их ухаживаний, предположила Флора. Ей очень хотелось заглянуть в них, прочитать, чтобы наконец понять для себя всю таинственную необъяснимость брачного союза своих родителей. Однако она тут же одернула себя и быстренько задвинула ящик, чтобы не поддаться соблазну. Наконец отыскались и носки, и рубаха из плотной ткани. Флора взяла в охапку все вещи и направилась к дверям.
Но едва ее пальцы коснулись дверной ручки, как она тут же повернула назад. Любопытство оказалось сильнее. Швырнув одежду на кровать, она снова выдвинула ящик того, что, скорее всего, выполняло функцию не комода, а секретера, и достала из него пачку писем. Вытащила из пачки самое верхнее письмо и немедленно прочитала его.
Кранхерст – Хаус
Кент
13 апреля 1889 года
Дорогой Алистер!
Через неделю мы поженимся, станем мужем и женой. У меня нет слов, чтобы выразить Вам свою благодарность за то, что Вы предстали передо мной в образе благородного рыцаря в сверкающих доспехах, который спас меня от позора и бесчестия. Взамен я лишь обещаю, клянусь Вам, что буду самой преданной, верной и послушной женой, какую может пожелать себе любой мужчина. Отец сообщил мне, что он перевел деньги. Надеюсь, они уже поступили на Ваш счет.
