«Я Гудвин, великий и ужасный!»
— Да вот тут… На смотрины приехала, — неопределённо ответила, прикусив губу. Его движения завораживали. Такой мужской жест — поднять собранную в гармошку рубашку, нырнуть в ворот головой, повести плечами, чтобы ткань скользнула вдоль тела…
— Служанка, что ль?
Он пристально оглядел мои валенки, шубу, непокрытую голову. Прищурился. Усмехнулся. А я улыбнулась в ответ. А потом испугалась, что моя улыбка вышла слишком плотоядной. Ну, а что я могу с собой поделать, если он весь такой вкусный?! Ох, облизала бы… съела бы…
— И как тебя кличут?
Богдана? Евдокия? Или назваться Параскевой? Дилеммочка…
— Яна… то есть, Марьяна, — на ходу поправилась я, следя за руками парня. Размашисто подпоясался, стянув концы кожаного ремня на боку, ловким движением вбил меч в ножны, висевшие сбоку на подвязках…
— А меня зови Стояном.
Глянул мне в глаза, и сердце обмерло, а потом застучало нерешительно, словно боялось не справиться. Красивое имя. Стоян и Яна… Аж перекликается! Решительно отметя мысль о медовом месяце и об именах, которые мы дадим нашим детям, я спросила в свою очередь:
— А ты кто?
— Я-то?
Он накинул на плечи широкий тяжёлый тулуп и глянул в последний раз на замёрзшую реку, потом продолжил:
— Послушник в местном монастыре.
— Какая беспечная расточительность, — пробормотала я. Нет, ну серьёзно! Этот паренёк — монах? Нет, мир несправедлив! В монахи должны идти задротики и толстяки, а не такие вот красавчики с правильными чертами лица, с охренительными мускулами и… сосиской! Ну, ёлки-и-и… Почему же так не везёт и как с этим бороться…
— Чего?
Он подозрительно глянул на меня, смерил взглядом с ног до головы, а я поспешила мило улыбнуться:
— Ничего. Тебе не холодно?
— Я привык, — коротко бросил Стоян и кивнул: — Пойдём, нечего тебе тут делать одной.
В принципе, я была с ним согласна. Но только в принципе. Ведь сейчас я не одна! Я в отличной компании, и пофиг, что он монах. Мы могли бы поболтать немного, и вообще, жаль, что он оделся…
Янка, уймись, зараза! Нимфоманка, блин! О состязаниях надо думать, а не о… сосиске первого встречного! У меня княжич в приоритетах, а не этот… очень привлекательный парень с будущим евнуха! Глубоко вздохнула раз-другой, стиснув края шубки на груди, стиснув грудь… до боли в сосках… и пошла за Стояном к городской стене.
На улице всё ещё никого не было. Пусто, сумрачно, луна почти зашла, солнце ещё не поднялось. По тропинке мы дошли до того места, где Кусь сбежал от меня, и Стоян махнул рукой:
— Вон там отхожее место, смотри не заблудись.
— Спасибо, — смутилась я. Он повернулся ко мне, оказавшись почти вплотную лицом к лицу на узкой тропинке, и, не успела я подумать о чём-нибудь пошлом, взял пальцами за подбородок, приподнял, заставив смотреть в глаза. Святые макарошки, какие у него глаза!
— Береги себя, Яна.
Тёплая влага на моих губах — поцелуй? Это было или приснилось? Он правда поцеловал меня коротко и быстро, прежде чем уйти, не оглядываясь, к церкви?
А я ещё постояла немного, глядя ему вслед. Жизнь — БДСМ, а я забыла стоп-слово.
Глава 10. Вдоль по Питерской…
Дана вертелась под рукой, заглядывая в кастрюли и сковородки, и Матвею пришлось занять её. Чем можно отвлечь древнерусскую боярышню? Конечно, вышивкой. У Янки в шкафу нашлось полотенце под старинную холщовку, в коробке с полезными мелочами — пара иголок и две катушки толстых ниток. Матвей вручил всё это добро Дане и велел:
— Сделай что-нибудь красивое, пожалуйста.
Карие косульи глаза девушки вспыхнули неподдельной радостью, Дана схватила ткань и нитки («моя прелес-с-сть!») и убежала в угол комнаты, на диван. Вот уже час она возилась с вышивкой, напевая что-то себе под нос, а Матвей то и дело поглядывал на неё и умилялся. Короткое Дана шло ей больше пафосной Богданы, да и она уже привыкла.
Он умилялся Дане, а она умилялась всему вокруг. Горячей воде, текущей прямо из крана. Газовой плите. Покупному хлебу. Вилкам. Про телевизор с компьютером и говорить не стоит. Вместе с мобильником она окрестила их «диавольской троицей» и сама смеялась над этой шуткой. Но смотрела новости и фильмы с удовольствием. По прошествии трёх дней Дана осознала, наконец, что эти люди на экране не сидят позади телевизора, а их изображение «магическим» способом переносится на кусок пластика. В первое время Матвей пытался объяснить ей принципы работы современных устройств, но потом махнул рукой и просто говорил: «Так надо» или «Это такая магия».
Сегодня с самого утра шёл плотный противный снег. К счастью, выходить из дома было необязательно: оставалась ещё неделя до начала занятий в универе. Поэтому Матвей усиленно готовился к тому моменту, когда ему придётся уйти и оставить Дану одну дома. Газ, электричество и вода — это она уже почти освоила. Ключевое слово «почти». Но за неделю освоит полностью. Девочка она умненькая, схватывает всё на лету. Готовить, правда, не умеет, но пока это не критично.
Матвей подхватил сковородку с огня и помешал булькающий соус. Он решил устроить для Даны дегустационный день, чтобы хоть как-то развлечь её, да и самому не завыть от тоски. Ему не хватало Янки, особенно по ночам. Где сейчас его любимая? С кем? Помогает ли ей кто-нибудь, как он помог Дане? Вернётся ли она когда-нибудь домой?
Когда его одолевали подобные мысли, Матвей старательно переключал «канал» в мозгу, чтобы не свихнуться. Ответов всё равно нет, так что лучше об этом не думать. Надо думать об обеде. Сегодня в меню исключительно незнакомые Дане блюда из продуктов, которые она даже в глаза не видела в своей древней Руси. Салат из помидоров и лука-порея, картофельная запеканка с бешамелью и голландским сыром, фаршированный кальмарами и креветками перец. Пока получалось довольно неплохо. К застолью прилагались на выбор коньяк и мартини. Правда, Дана отказывалась пить, мотивируя это тем, что девице не пристало, но если вдруг — то всё готово.
Матвей глянул на хлопья снега, добавляющие объём наружному подоконнику, как заграничный шампунь — волосам. Конец января, скоро на занятия… Да и такси поработать тоже не мешало бы, а то деньги улетают только в путь… Как же быть с Даной? Может быть, вызвать Янкину маму и наврать, что с дочкой случился несчастный случай, вследствие которого она потеряла память и стала выражаться старомодными фразами?
Нет, отпадает. Тётя Вера, во-первых, переселится к ним жить «ненадолго, только помочь», во-вторых, соберёт консилиум из всех известных в Москве психиатров, неврологов и иже с ними, а бедная Данка попрощается с собственной крышей. В-третьих, не обойдётся и без дяди Андрея, который организует Дане поездку по местам боевой славы, где они побывали вместе. Результат может быть катастрофическим. Рано или поздно обман всё равно раскроется, и всем придёт армагеддец.
