Последние полчаса все силы уходили только на то, чтобы не расплакаться. Дыхание перехватывало, сердце билось бешено, как будто она бежала кросс. И теперь она умоляла прекратить пытку, соглашаясь на что угодно, лишь бы все закончилось.
— Пожалуйста… — заскулила она снова, задыхаясь от рыданий.
— Пожалуйста — что? — спокойно спросил Илья.
— Пожалуйста, простите, господин, — Кира всхлипывала и надеялась, что еще не совсем потеряла рассудок и говорит нужные слова. — Пожалуйста-а-а…
— Я хочу, чтобы ты успокоилась. Иди в ванную, умойся. У тебя пять минут.
Холодная вода немного привела ее в чувство. Ноги все равно заплетались, а от желания мутился разум, но плакать она перестала.
— На колени, — Илья указал ей место между своих ног.
Как только Кира опустилась на пол, но стал медленно расстегивать пуговицы ее блузки. Бюстгальтер она сняла сама, выполняя следующее приказание. Илья подержал в руках ее груди, обвел пальцами ореол сосков и откинулся назад, на спинку дивана.
— Поработай язычком, девочка.
Дрожащими пальцами Кира вцепилась в пряжку ремня. «Уже скоро, — уговаривала она себя, — совсем скоро. Сделай все хорошо, и сама получишь награду». Илья приподнялся, позволяя ей стянуть с себя брюки и трусы. Она сняла их совсем.
— Отсюда, — он указал на колено и широко развел ноги.
Кира коснулась губами внутренней поверхности бедра. Она целовала кожу, иногда проводила по ней языком, двигаясь к паху. Полизала самые чувствительные местечки и коснулась члена. Илья застонал.
Придерживая член одной рукой, Кира лизала его снизу вверх и обратно, катала во рту чувствительную головку, сосала, сжимала губами, «порхала» языком. Илья не касался ее, но по напрягающимся мышцам и по глухим стонам она понимала, насколько он возбужден. Мощная разрядка заставила ее отпрянуть, отчего не удалось сразу проглотить сперму. Часть вылилась на живот, и Кира снова заработала языком, подбирая капли, а потом уселась на пятки, ожидая, когда Илья откроет глаза.
Пока она делала минет, собственные ощущения ушли на второй план, но теперь желание вспыхнуло снова. Кире казалось, что достаточно единственного прикосновения к промежности, чтобы кончить. Однако Илья не спешил ей на помощь — он отдыхал, выравнивая дыхание, и не обращал на Киру никакого внимания.
Когда Илья открыл глаза, Кира снова плакала. Он слегка улыбнулся и похлопал себя по колену.
— Ложись сюда животом.
Она растянулась вдоль дивана кверху попой, невольно вспоминая свой первый опыт порки.
— Ноги, Кира… — велел Илья, задирая юбку.
Она развела ноги и почувствовала, как Илья потянул за ниточку, вытягивая из нее шарики. Кира заерзала животом по колену, поскуливая. Илья засунул в лоно пальцы, массируя стенки, — и она отключилась. Нет, не потеряла сознание, но временно утратила связь с реальным миром, получив долгожданный оргазм. Взрыв — и звездочки перед глазами, и сладкая судорога, скрутившая тело, и шум в ушах, и даже ощущение парения.
Когда в глазах прояснилось, а дыхание выровнялось, Кира неловко сползла с колен, села рядом с Ильей и прижалась к нему, поджав под себя ноги.
— Я очень доволен, Кира, — сказал он, приобнимая ее за плечи, — ты выдержала первый экзамен.
— Безупречная сессия? Разве? — смущенно спросила Кира.
— Все так, как я хотел, — заверил ее Илья. — Останешься на ночь? Или вызвать тебе такси?
— Останусь.
Илья иногда ночевал в студии, и тут была спальня — всегда на замке, закрытая от посторонних. Они перебрались туда не сразу. Кира ушла в душ, Илья заказал ужин и целую коробку пирожных для Киры. Их она и съела вместо ужина, под нарочито недовольное ворчание Ильи.
— Ты очень чуткая и чувственная, Кира, — неожиданно сказал Илья, когда они уже допивали чай на кухне.
Они сидели друг напротив друга, ее руки лежали на столе, и он накрыл их своими, поглаживая запястья. Тронул замочек на браслете, потом по очереди поцеловал ее ладони, поднося их к губам.
— Спасибо, Илья Сергеевич… — Кира смутилась, но одновременно была польщена. Приятный комплимент. — Это вы делаете меня такой.
— Нет, — улыбнулся Илья. — Я лишь помогаю тебе раскрыться. Хочу предложить тебе кое-что.
— Что? — она посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц.
— Право, мне вдруг стало неловко, что ты зовешь меня по имени-отчеству, когда мы одни. Ты сможешь перейти на «ты»?
— Я… на «ты»… — она даже растерялась поначалу, но потом улыбнулась: — Думаю, с этим я справлюсь. Только когда мы одни, да?
— Да. И не во время сессии.
— Хорошо… Илья.
— А еще я хочу, чтобы ты ко мне переехала. Не сейчас, а когда снимут этот дурацкий гипс. Не хочу, чтобы бы меня обслуживала. Конечно, тебе будет сложнее добираться до училища… Кира, я с ума схожу вдали от тебя!
— М-м-м… Я тоже. Илья, я перееду. Вставать на полчаса раньше — не проблема, но… есть условия.
— Какие? — Илья довольно прищурился.
— Одно старое — я должна учиться. И второе, вытекающее из первого — мне нужно время для занятий и, хотя бы иногда, для сна.
— Это ты намекаешь, что не пойдешь ко мне в сексуальное рабство? — хохотнул Илья.
— Не-а, не намекаю. Открытым текстом говорю, — улыбнулась Кира.
— Принимается. Гостевая комната будет твоей. Но спать ты всегда будешь в моей кровати.
— Даже когда… эм… — она замялась.
— Всегда.
— М-м-м… А можно еще одну маленькую просьбу?
— Наглеем?
— Нет, я… Ладно, не нужно.
— Кира, какой же ты еще ребенок… И чего сразу губы надула? Скажи, мне интересно, чего ты хочешь.
— Ну… понимаете… понимаешь, — поправилась она и вздохнула, — я… мне еще хочется ванильного секса. Хотя бы иногда. Я… у меня его… вот… — она окончательно смутилась и замолчала.
— Знаешь, как это неудивительно, мне тоже, — признался Илья. — Так что я услышал и запомнил. Завтра же выходной в училище?
— Да.
— Значит, утром не нужно рано вставать.
— Намек поняла, — засмеялась Кира. — Посуду…
— Брось. Иди, ложись.
Глава 46
Илья давно не верил в чудеса. Зато знал, что идеальных отношений не существует. Нет, он не жалел о предложении, которое сделал под влиянием момента, однако переживал, что поторопился. Может быть, стоило подождать? Ладно, Кира… Влюбленная девушка, наивная и по-детски непосредственная. Но он-то куда спешит? Мало обжигался? Мало разочаровывался?
Он искал у Киры недостатки — и не находил. Всякие мелочи, вроде нетерпеливости, казались ему милыми и уютными. Он пытался убедить себя, что годится Кире в отцы, — и не ощущал себя им. Никакой потребности контролировать каждый ее шаг, да и Кира явно не нуждалась в беспрестанной опеке.
