— Это я, — раздался в трубке голос Вити Пузыренко.
— Соскучился?
— Динка Кирсанова пропала. Ее мать звонила, спрашивала, когда я ее в последний раз видел.
— Приходи, расскажешь подробно.
— Ага. Иду.
Вадик положил трубку и пошел открывать дверь соседу.
ГЛАВА 4
ДЕТИ ИНДИГО
— Что говорит Вера Павловна? — спросил Ситников, впуская Пузыря в квартиру.
— Полтора часа назад Динка должна была приехать в цирк, но не приехала. Ее мобильник не отвечает, дома ее тоже нет. Вот мать и беспокоится. Я сказал, что утром встречался с Динкой, а потом она куда-то пошла. Мать спросила: куда? Я сказал, что не знаю.
— Почему ты не сказал про кладбище?
— Хочешь, чтобы Веру Павловну удар хватил? Поставь себя на ее место. Представь, что ты — родитель, у тебя исчез единственный ребенок, ты волнуешься, места себе не находишь. И вдруг — бац! — узнаешь, что твоя дочурка исчезла на кладбище. Что с тобой будет?
— Ко мне дедушка Кондратий придет.
— Во-во, тебя кондрашка хватит от такой новости. Поэтому я и не сказал.
— Ну и правильно сделал. Не так уж много времени прошло. Наверняка Динка скоро объявится.
— Может, объявится, а может… — Пузырь не договорил. Он задумчиво посмотрел на часы, что-то подсчитал в уме, беззвучно шевеля губами, потом сказал: — Вообще-то, когда опаздывают или не могут прийти на встречу, то предупреждают об этом.
— Ну, мало ли… Всякое может быть. Ты ведь сам сказал, что у нее мобильник не отвечает. Может, аккумулятор сел или Динка просто потеряла телефон. В конце концов, мобильник могли у нее украсть, такое тоже случается.
— Согласен, — кивнул Пузырь. — Но почему она не предупредила об этом? Ведь прошло полтора часа. За это время она могла купить телефонную карту, чтобы позвонить из таксофона, или попросить мобилу у прохожего. Всего-то надо сказать несколько слов, чтобы мать не волновалась.
— Может, она не звонит назло матери? — предположил Вадик. — Помнишь, Вера Павловна говорила, что они поругались с Динкой? Ну, из-за того, что ее не хотят брать на гастроли.
— Ну и что?
— Ну вот Динка и решила повредничать. Не пришла на встречу, отключила мобилу, чтобы мать поволновалась.
— Вряд ли, — отрицательно покачал головой Пузырь. — Динке ведь не семь лет, чтобы так позорно себя вести. Она взрослая девчонка, должна понимать, что нормальные, умственно полноценные люди такими вещами не шутят.
— Ты же не хочешь сказать, что у Кирсановой крыша поехала?
— Хочу, — серьезно сказал Пузырь.
— Вот те на, — удивился Вадик. — С чего вдруг?
— После звонка Веры Павловны я снова прокрутил в башке нашу последнюю встречу с Динкой. Прямо тебе скажу: разговор у нас был невеселый. Кирсанова вела себя очень странно, во всяком случае, не так, как всегда. Потом я вспомнил, что она стала воровать вещи из дома. Прибавил к этому продажу медальонов на кладбище. Мысленно соединил эти факты, проанализировал и вдруг понял, что раньше встречался с чем-то похожим.
— Где?
— Такая пурга происходила с моим двоюродным братом. Он тоже тырил вещи из дома, ругался с родителями, злился на весь белый свет, продавал какие-то брошюры, а потом и вовсе исчез. Ну, его родители, ясный перец, в милицию пошли, заявление написали, мол, исчез сын, пропал без вести.
— Нашли? — заинтересовался Вадик.
— Нашли, но не сразу.
— Ну и где он был, куда сбежал?
— В секту одну. Следователь, который занимался его делом, сразу сказал, что больше половины всех пропавших без вести исчезают в сектах. Это почти сто тысяч человек в год. Главное, что искать их — безнадежное занятие. Ведь глупо искать тех, кто добровольно ушел из дома, порвал все старые связи и не желает возвращаться.
— А как он попал к сектантам? Где их нашел? — спросил Ситников.
— Они сами к нему подошли возле больницы. В то время его отец тяжело болел, ну, брат его там навешал. Однажды в больничном сквере к нему подошли и завербовали. Кстати, рядом с больницей стоит храм и кладбище.
— Веселенькое местечко.
— Агитаторы из разных сект специально выбирают такие места для проповедей.
— Почему?
— Там много людей, у которых в жизни наступил тяжкий период, ну, кто-то помер или заболел. Человек становится тихим, расслабленным, думает о вечном. Это как раз то, что нужно проповедникам. Они подходят к такому человеку, задают невинный вопрос, потом второй, третий. Если ты отвечаешь, поддерживаешь разговор — это уже полдела. Еще немного — и ты влип.
— Почему?
— Они начинают сочувствовать, говорить комплименты. Интересуются твоими проблемами, предлагают помощь, окружают заботой. Все это не может не нравиться. Они охмуряют тебя, промывают мозги. У них это называется «бомбардировка любовью». Человек с проблемами ведется на эту приманку, ему кажется, что сектанты живут по другим принципам, что они не парятся по пустякам, что у них кругом мир да любовь. В конце концов человек прячется в секте от реального мира.
— Но это же конкретная разводка, — сказал Вадик. — Неужели человек не понимает, что его вербуют сектанты?
— Вербовщиков тренируют опытные психологи. Я своими глазами видел у брата брошюру под названием «Как завести и продолжить разговор на библейскую тему». Запомни, сектанты никогда не говорят о том, кто они. Они толкуют, что у них свое вероучение, дают какую-нибудь брошюрку и приглашают на свое собрание, типа просто прийти познакомиться.
— Бесплатно?
— Хм, как бы не так, — усмехнулся Пузырь. — Сначала, конечно, бесплатно. А потом, когда ты втягиваешься в эту пургу, начинаешь платить. В прошлом веке жил один хитроглазый кекс по фамилии Хаббард
[1]. Он прямо, не стесняясь, заявлял: «Хочешь стать богатым, создай свою религию».
— Неужели можно разбогатеть на пожертвованиях? По-моему, это нереально. Все равно что стать миллионером, собирая милостыню.
— Ну, во-первых, пожертвования разные бывают. Мой двоюродный брат чуть не подарил сектантам свою квартиру, а она стоит больше сотни тысяч зеленых.
— Да ну? — недоверчиво посмотрел на Пузыря Вадик.
— Вот тебе и ну. А еще эти ребята выпускают книги и журналы, пишут в них о скором конце света. Прямо конкретную дату назначают, не парясь, типа, такого-то числа в таком-то году наступит кердык.
— Точно, — вспомнил Вадик. — Однажды я сам нашел в почтовом ящике листовку. На ней было написано: «Конец ложной религии близок!» И еще там говорили о конце света. Зачем?
