Над таверной висела полинявшая от времени вывеска с изображением индейца в полном боевом облачении, и с надписью: «Вождь чоктавов». Содержал таверну человек, которого считали мексиканцем, но он мог принадлежать и ко всякой другой нации. Бармен Джонни, упомянутый уже нами, считался ирландцем, но национальность его была так же сомнительна, как и национальность хозяина.
«Вождь чоктавов» принимал путешественников, обеспечивая им постель, стол и комнаты. Лишних вопросов тут не задавали и требовали только уплатить вперед за пребывание и еду. Народу здесь обычно бывало много, причем своеобразного как по манерам, так и по наружности. Никто не знал, откуда появляются эти постояльцы и когда съедут.
Так как заведение располагалось в стороне от привычных маршрутов прогулок горожан, в предместье, редко посещаемом людьми порядочными, то никто не осведомлялся о характере посетителей. Те, кто заходил случайно в эту сторону, знали, что это гостиница с умеренными ценами, дававшая приют разнообразным гостям: охотникам, трапперам, небогатым торговцам с индейцами, возвращавшимся из экспедиции в прерии, а также путешественникам или не имевшим средств останавливаться в лучших отелях, или по какой-то иной причине выбравших именно «Вождя чоктавов».
Такова была репутация таверны, в баре которой человек, представившийся как Фил Куэнтрел, выпивал вместе с людьми, так бесцеремонно навязавшими ему свое общество – согласно, если верить тому, кто это предложение озвучил, обычаю данного заведения.
Когда все было выпито, Куэнтрел потребовал еще, говоря, что заплатит. Потом последовала третья очередь, которую оплатил, или пообещал это сделать, кто-то из присутствующих. Нашелся и четвертый, готовый сделать то же самое. Поглощаемое постояльцами спиртное представляло собой дешевый бренди или низкого сорта виски.
Куэнтрел, теперь оживившийся, обнаружил под воздействием алкогольных паров щедрость и заорал:
– Шампанского!
Это вино тогда можно было найти в самой бедной таверне южных штатов. «Вождь Чоктав» также имел обильный запас.
И вот отборное французское вино, или его подделка из смородины, запенилось в стаканах; Джонни торопливо снимал свинцовые колпачки, откручивал проволоку и откупоривал пробки, так как чужак вынул кошель, под завязку полный золотыми «орлами». Все обратили внимание на несоответствие такого богатства с бедной и грубой одеждой, но не высказали замечаний.
Да и зачем? Деревянные стены «Вождя чоктавов» повидали много контрастов, не менее любопытных, нежели этот. Ни хозяин, ни бармен, ни посетители не обращали особого внимания на обстоятельства, в любом другом месте вызвавшие бы удивление.
Присутствовал, однако, в этой шумной толпе человек, подметивший это, а заодно уловивший пару фраз, оброненных подвыпившим Филом Куэнтрелом. Это был тот самый колосс, который представил его веселой компании и не отставал от него все время. Некоторые из спутников великана, явно его приятели, называли его Джимом Борлассом, другие, не столь близкие, обращались к нему «мистер Борласс», а у иных иногда даже срывалось с языка слово «капитан». Джим, мистер или капитан Борласс – как его не величать – в продолжение всей оргии не спускал своих налитых кровью глаз с нового знакомого и следил за всеми его движениями. Уши его тем временем ловили каждое слово, слетавшее с языка Куэнтрела.
Тем временем он никак не выдал своего интереса к чужаку, который сначала был их гостем, а потом выказал щедрость как относительно него, так и всей компании.
По мере того как лилось шампанское, беседа становилась все оживленнее, касаясь различных тем. Одна из них в особенности занимала посетителей таверны. Это было убийство, совершенное в штате Миссисипи, близ города Натчеза. Подробный отчет о нем уже появился в местной газете. Газета лежала на столе, и все грамотные уже познакомились с подробностями преступления. А не умевшие читать узнали об этом от более образованных товарищей. Убитого звали Чарльз Клэнси, а подозревался в убийстве Ричард Дарк, сын Эфраима Дарка, богатого плантатора из Миссисипи.
В газете сообщалось, что тело убитого не нашли, хотя собранные улики не оставляли ни малейшего сомнения, что преступление имело место. Обвиняемый в его совершении Дарк был арестован и посажен в тюрьму, но сумел бежать при помощи тюремщика, который тоже скрылся. Дарк исчез вовремя, продолжал репортер, чтобы спасти шею от петли, приготовленную для него судом Линча – линчеватели ворвались в тюрьму, но обнаружили, что камера пуста. В статье упоминалось также о причине убийства – о мисс Хелен Армстронг, о письме и о фотографии, потерянных предполагаемым убийцей. Молва утверждала, что заключенный и тюремщик оба «У.В.Т.» – это сокращение от «ушел в Техас» часто применялось в южных штатах в отношении беглецов от правосудия. К изданию прилагался экземпляр прокламации властей штата с предложением награды в две тысячи долларов за поимку Ричарда Дарка и пятисот долларов за Джо Харкнесса – так звали тюремщика.
По тому, как собеседники рассуждали в зале таверны «Вождь Чоктав» об этом убийстве, можно было заметить, что оно почему-то их особенно интересует. Борласс, возбужденный винными парами, хотя, по обыкновению, и был молчалив, ударил по столу своим тяжелым кулаком так, что зазвенели графины и стаканы.
– Черт побери мое невезение! Я дал бы сто долларов, чтобы быть на месте этого Дарка! – воскликнул он.
– Почему? – удивились собеседники. – Почему, Джим? Почему, мистер Борласс? Почему, капитан?
– Почему? – повторил человек со многими именами, снова ударяя по столу, так что зазвенели графины и стаканы. – Потому что Клэнси, этот самый Клэнси – негодяй; он в Накогдочесе, перед судьями, состоявшими наполовину из желтопузых мексикинов, поклялся, что я украл у него лошадь. Ему поверили и я, Джим Борласс, был привязан к столбу на двадцать четыре часа и, кроме того, высечен. Да, ребята, меня высекли! И кто меня сек? Проклятый мексиканский ниггер, по приказанию одного из их констеблей, которых они называют альгвазилами
[29]. Я и до сих пор еще ношу следы кнута и могу вам показать их, ребята, так как полагаю, все вы знаете, что это такое. Но я бешусь при мысли, что Чарльз Клэнси ускользнул от моего мщения, в котором я поклялся. Я знал, что он с родными собирается возвратиться в Техас, и поджидал здесь его возвращения. Но, кажется, моему плану помешал некто Ричард Дарк. Я завидую этому Дарку и вместе с тем проклинаю его за то, что он лишил меня возможности отомстить.
– Да будет проклят Дик Дарк! Да будет проклят! – воскликнули все собеседники хором, и стены таверны повторили это проклятие.
* * *
Оргия продолжалась до поздней ночи. Куэнтрел платил за всех. Почти все из компании были пьяны, однако не потеряли способности удивляться, что у такого бедно одетого человека нашлось так много денег. Некоторых это не на шутку сбивало с толку.
Но только не Борласса. Некоторые обстоятельства, замеченные только им, объяснили ему все. А одно рассеяло последние подозрения. Когда чужак, стоя возле него со стаканом шампанского в руке, вынул платок, чтобы обтереть губы, то уронил его. Борласс поднял платок, а потом неприметно отошел в сторонку и прочел имя, вышитое в уголке.
