Советский авиационный генерал спустил ноги на утоптанный земляной пол. Выпрямиться в подвале в полный рост – а генерал был довольно высоким – было невозможно, и от этого по всему его существу прокатилась жалкая, горькая волна унижения…
Уже у самого лаза наверх он вспомнил – забыл! Спутниковый телефон забыл! Он всегда был с ним – его подарила община. Для того, чтобы делать шахер-махеры – надо всегда быть на связи… а сейчас, во время войны деньги дербанились совсем уж нереальные. Община… С ней и надо говорить… Береза имеет прямой доступ к телу, но он жадный. Запросит столько, что… Кто еще. Кто?
Генерал вернулся к своему топчану, достал из-под него стальной чемоданчик спутникового – номер которого уже был известен русским спецслужбам от тайно схваченного и допрошенного связного, занимающегося как раз денежными делами, криминальными отмывками. Но генерал этого не знал. Не знал он и того, что в этот самый момент полковник Конфедерации горских народов Кавказа Шамиль Басаев имеет очень неприятный разговор с Москвой, тяжело дыша и обливаясь потом, он докладывает, что сделано для ликвидации генерала Джохара Дудаева и почему он до сих пор жив.
Улыбаясь, генерал крепко сжал ручку чемоданчика – и пошел навстречу своей смерти…
Чеченская республика Ичкерия. Гудермес. 21 июля 1996 года
Война – это путь обмана. Поэтому, если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься; хотя бы ты и был близко, показывай, будто ты далеко; хотя бы ты и был далеко, показывай, будто ты близко; заманивай его выгодой; приведи его в расстройство и бери его; если у него все полно, будь наготове; если он силен, уклоняйся от него; вызвав в нем гнев, приведи его в состояние расстройства; приняв смиренный вид, вызови в нем самомнение; если его силы свежи, утоми его; если у него дружны, разъедини; нападай на него, когда он не готов; выступай, когда он не ожидает.
Все это обеспечивает вождю победу; однако наперед преподать ничего нельзя.
Сунь Цзы "Искусство войны"
Обязательна для чтения сотрудниками ЦРУ США
Слабость – это тоже оружие. Смертельное оружие – в опытных руках.
Российская Федерация – нет, не Россия, испокон века Россия воевала совсем по-другому – показала в Чечне – Чеченской республике Ичкерии свою слабость. Более того – она показала там свою катастрофическую слабость. Армия, состоящая из девятнадцатилетних пацанов, бросающаяся на пулеметные точки с отчаянием обреченных, горящая в танках и бронетранспортерах на улицах Грозного. Правозащитники – лукавый Ковалев, призывающий держащих круговую оборону солдат выйти под нож боевиков, остальные. С умным видом рассуждающие о преступности войны в телевизоре. Само телевидение – одного НТВ, ставшего рупором боевиков достаточно. Тележурналисты восхищаются боевиками – сильными, брутальными, отмороженными и это восхищение – сродни то ли стокгольмскому синдрому, то ли власовщине. В Москве – все с упоением дербанят кредиты МВФ, гуляют в казино – даже не замечая того, что в трех часах лета идет война и гибнут люди. Президент страны работает с документами, министр обороны таскается по стране с бабой – пресс-атташе – тире пэ-пэ-же под боком. Лукавый бес Березовский мотается в Чечню и ведет какие-то подозрительные переговоры. Каждый чиновник, видя как из воздуха сколачиваются состояния, как на теле страны, будто нарывы вскакивают МММы и Хопры – стремится конвертировать свое должностное влияние в деньги с исступлением голодного – и плевать, чьи это будут деньги, пусть даже злейших врагов страны. Маленький мятеж в маленьком захолустном местечке на окраине – разрастается до того, что становится угрозой для всей империи.
Но слабость России – это и слабость боевиков. Привыкшие к безволию и продажности – они не предпринимают и десятой доли тех мер предосторожности, какие предпринимали, к примеру, бандеровцы, ведущие войну не на жизнь, а насмерть с НКВД. У них в отрядах нет той контрразведки, какая была в бандах моджахедов, ее не ставили им сотрудники ЦРУ США и британской разведки в пакистанских лагерях. Они навещают своих жен, спускаются в села и города, ведут переговоры с российскими политическими деятелями, которым не составляет никакого труда найти нужных людей, в отличие от правоохранительных органов. И боевики забывают – что в Чечне есть немало людей, которым они причинили боль и пролили кровь, у которых отняли близких. Они считают, что война все спишет – но не списывает, она только откладывает месть до удобного случая! И ради того, чтобы отомстить – эти люди готовы на союз с кем угодно, даже со злейшими врагами. Есть и люди, которые не хотят видеть дудаевскую независимую Чечню, жить в ней. Таких людей немало…
В таких условиях – небольшая, фанатичная группа людей, обладающая информацией и возможностями, умеющая договариваться – способна почти на все…
Первый звонок для боевиков прозвенел весной девяносто шестого, в апреле. Президент Чеченской республики Ичкерия Джохар Дудаев – решил поговорить с политиком и бизнесменом Константином Боровым, имеющим некие выходы на Кремль. Он остановил конвой машин на дороге, достал спутниковый телефон, включил его и…
Но это – было еще не все. Ликвидация Дудаева сама по себе ничего не значила, она была прологом к еще более масштабной, стратегического уровня операции. Следующим ходом небольшой группы людей, поставивших себе цель выиграть войну несмотря ни на что, несмотря на предательство и измену и снизу и сверху – должна была стать одновременная физическая ликвидация всей верхушки бандитского подполья.
Сделать это было намного проще, чем казалось…
* * *
Белая, забрызганная грязью Нива остановилась на окраине Гудермеса. Ствол автомата торчал из одного окна, флаг джихада, зеленый, с арабской вязью – из другого…
Из машины выбрался человек. Бородатый, заросший бородой чуть ли не по самые глаза. На голове была черная вязаная шапочка, за спиной – автомат. Он огляделся – никого, только неподалеку ковыляет грязная трехногая собака. Человек махнул рукой.
– Салам алейкум, Руслан!
В кирпичной стене гаражей – а это был старый, советских еще времен гаражный кооператив – отворилась дверь. Молодой, раза в два моложе бородач – повторил жест пожилого, почти в два раза старше его боевика.
– Салам. Заезжай, дорогой, не бойся…
Нива двинулась вперед, проехала в лабиринт гаражей. Солнце старалось вовсю – жара была необыкновенная, даже для летней Чечни.
В проезде между гаражами – почти новый, но грязный по самую крышу шестисотый, рядом с ним – девятка и УАЗ. Вооруженные до зубов люди, даже американская снайперская винтовка, непонятно откуда здесь взявшаяся. Но одеты разномастно – кто и вовсе голый по пояс, с лифчиком
[48] на голое тело, кто-то в некоем подобии формы, кто-то в гражданском. У многих – глаза прикрыты черными очками, на их блестящей поверхности – танцует солнце. Воздух густой как кисель.
