– У кого? – не понял Сеня.
– У полковника!
– Во! Наконец-то! – обрадовался Собачкин. – Давно ждал, когда их фиктивный брак с Маринкой перерастет в настоящий!
– Он не с Мариной время проводил, – пригасила я радость Сени.
– А с кем? – остолбенел приятель.
Я остановилась.
– Я тоже теряюсь в догадках. И никак не могла сообразить: как Джульетта полковника прошла к нему незаметно? Собаки не лаяли, Гектор не кричал.
– Если быстренько прошмыгнуть, никто в столовой этого не заметит, – сказал Собачкин.
– А животные? – напомнила я.
– Значит, это Марина, – сделал вывод Сеня.
– Голос был не ее, – возразила я и показала на дом, – спальня полковника на втором этаже, есть балкон. А что рядом с ним?
Приятель хлопнул себя по бокам.
– Пожарная лестница! Архитектора, который строил особняк, на них перемкнуло. Навесил лестницы у окна каждой спальни.
Я согласилась:
– Да, странный дизайн.
Признаваться, что сделать при всех помещениях верхнего этажа аварийные выходы велела я, мне не хотелось. Пусть Сеня думает, что нам попался на всю голову больной архитектор. На самом-то деле это чистая правда. Разве можно назвать нормальным того, кто запланировал для километрового здания техническое помещение в три квадрата? Как туда вместить котлы отопления, бойлер, фильтры для воды? А что происходило в доме, когда мы начали в нем жить! Помнится, когда я зажигала свет в своей ванной, у Дегтярева в комнате выключались люстра и лампа у кровати, а в гостиной сам собой начинал работать телевизор. Ну, да нам еще повезло. Один раз, когда мы с Оксаной Глод шли по коридору первого этажа ее нового дома, под нами, общий вес которых едва достигает девяноста кэгэ, проломился паркет, и мы упали в цокольный этаж. Хорошо хоть угодили на клетчатые сумки с неразобранными подушками, одеялами, пледами… Испугались, конечно. Помню, как смотрели на потолок, а там зияла дыра с неровными краями.
Воспоминания ушли, и мне почему-то стало неуютно, тревожно.
– Эй, чего стоим, пошли, – велел Сеня, – есть хочется. Думаешь, баба к полковнику по пожарке залезает?
Я мигом забыла про приключение с Оксанкой.
– Уверена, что это так.
– Спортсменка, альпинистка! – засмеялся Сеня. – Толстяк с ней в горы начнет ходить.
Я подвела черту под беседой.
– Какие-то события никогда не случатся, потому что они никогда не могут случиться.
Глава двадцать седьмая
– И где ядило? – осведомился Вомун, который сейчас был одет в джинсы и футболку.
Я показала рукой на забор.
– На месте у изгороди. Там, где и находилось.
Вомун поманил меня пальцем.
– Идите сюда.
Мы вместе вышли за ворота, мужчина показал на небольшую площадку, где, по моим расчетам, находилась Бня Борзая.
– Ну?
– Пусто, – ошалела я. – Вы меня разыгрываете? Да? Уже увезли?
– Не в моих правилах стебаться над клиентом, – ответил мусорщик.
– Куда подевалась Бня? – недоумевала я.
– Фиг ее знает, – поэтически высказался Вомун.
Я вынула мобильный и набрала номер.
– Охрана Червяков! – заорали из трубки.
Помнится, когда-то в Ложкине работал секьюрити по фамилии Хомяков. Все жильцы, услышав от него бодрое: «Охрана Хомяков», осведомлялись: «Вы только хомяков охраняете или их хозяев тоже?» Парень сообразил, в чем дело, и стал представляться иначе: «Охрана. Дежурный Сергей Хомяков». Потом он уволился. И вот теперь у нас появился Червяков, над которым еще никто не начал подсмеиваться.
– Добрый день, Васильева беспокоит, – сказала я, – проверьте, пожалуйста, кто сегодня вывозил мусор от нашего участка?
– Ваще не приезжал мусорщик, – заверил меня Червяков.
Вомун стал делать пасы руками, я отдала ему трубку.
– Привет, – сказал мусорщик.
– Охрана Червяков! – заорал дежурный так громко, что даже я услышала его бас.
– Вы только червяков охраняете, или жильцов тоже? – с самым серьезным видом осведомился Вомун.
А я захихикала. Ну вот и началось.
– Червяков – это фамилия, – объяснил секьюрити.
– Крупногабарит сегодня вывозили? – остановил его мусорщик.
– Не-а.
– А вчера?
– Тоже не забирали. Они ездят по вызову. Прикатывал только какой-то грузовичок, но это был частник. Не от фирмы. Привозил чегой-то к Ларионовым. Кроме него только хозяева, ихние шоферы и домработницы раскатывают.
– Ясно, – буркнул Вомун и вернул мне трубку. – Давайте начистоту: сами где-то фигню занычили?
– Конечно, нет, – возмутилась я.
– И куда ядило делось? – стал размышлять вслух Вомун. – Может, оно еще и бродило? Ноги у него отросли? Ладно, я поехал назад.
– Извините, что так получилось, – начала я извиняться, – ей-богу понятия не имею, куда Бня Борзая подевалась. Оплачу вам вызов.
– Спасибо, – обрадовался мусорщик и пошел к машине, на которой приехал.
– Вомун! – окликнула я его. – Вомун!
Мусорщик оглянулся.
– Вы меня зовете?
– Конечно, – улыбнулась я, – у вас редкое имя, Вомун.
– Нет. Николаем меня крестили, – неожиданно заявил водитель.
– Николаем? – удивилась я.
– Да, – подтвердил он.
Я растерялась.
– Когда я спросила, как к вам обращаться, вы показали на свой бейджик, сказали: «Вот так». На карточке было написано «ВОМУН».
– Водитель Оператор Машины Уборки Николай, – расшифровал слово собеседник.
Я пришла в изумление.
– Почему вы показали на бейдж? Отчего просто не представились: «Николай».
Николай скрестил руки на груди.
– Фирма требует: если кто просит назвать имя, показать бейджик и произнести: «Вот так».
– Полная глупость, – удивилась я. – Как человек сообразит, что это аббревиатура?
– Мне на фирме сказали: «Даже идиоту ясно, что «Н» – «Николай», – бормотнул шофер.
– А еще Никита, Наум, Никифор, Натан, – перечислила я. – Значит, Вомук не ваш брат?
– Вот только дурака мне в родне не хватало, – высказался в сердцах Николай, – он Константин.
Я решила выяснить всю правду.
– А Вомул?
– Ленька, – вздохнул Николай.
Мне оставалось лишь извиниться.
